Юрий Орлов - Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский и Роман Руденко

Да свершится же над фашистскими палачами Суд Народов — Суд справедливый и суровый!»

В советской и зарубежной печати по достоинству оценили речи главного обвинителя от СССР. Например, присутствовавший на процессе писатель Б. Полевой в газете «Правда» от 9 февраля 1946 года опубликовал свой отзыв на вступительную речь Романа Андреевича «Помни об этом, избиратель».

После завершения Нюрнбергского процесса Руденко продолжал руководить органами прокуратуры Украинской ССР. 20 мая 1947 года в связи с 25-летием прокуратуры и за большие заслуги в деле осуществления социалистической законности и укреплении советского правопорядка он был награжден вторым орденом Ленина, а в январе 1948 года в связи с 30-летней годовщиной установления советской власти на Украине — орденом Трудового Красного Знамени.

В 1947 году Руденко был избран депутатом Верховного Совета Украинской ССР, а в марте 1950 года — депутатом Верховного Совета СССР. В январе 1949 и в сентябре 1952 годов на съездах Украинской компартии он Руденко входил в члены ЦК Компартии Украины, а в октябре 1952 года был делегатом XIX съезда КПСС.

Несмотря на многотрудные текущие дела, Руденко не оставлял и судебной трибуны. В октябре 1951 года он выступил на судебном процессе по делу оуновца-террориста Стахура, убившего совместно с Лукашевичем в октябре 1949 года писателя Я. Галана.

10 января 1952 года приказом Генерального прокурора СССР Г. Н. Сафонова Роману Андреевичу за «высококвалифицированное поддержание государственного обвинения по сложным групповым делам» была объявлена благодарность.

После завершения Нюрнбергского процесса Роман Андреевич Руденко выдвинулся в число самых известных советских юристов. Он неоднократно принимал участие в конгрессах и заседаниях Совета Международной ассоциации юристов-демократов, проходивших в Риме (1948 год), Варшаве (1950 год), Берлине (1951 год), в Вене (1952 год), и был избран в ее руководящие члены.

Генеральный прокурор Союза ССР Григорий Николаевич Сафонов не пользовался особым уважением у руководства страны. Великолепный практик, исполнитель, он был хорош на вторых ролях, командование же всей системой органов прокуратуры ему давалось с трудом. Да и с сотрудниками вел себя высокомерно, не считал нужным здороваться не только с рядовыми, но и с начальниками подразделений. На него поступила однажды даже жалоба в партком. Секретарю парткома Сафонов простодушно ответил, что он так занят мыслями о государственных делах, что не замечает никого вокруг. Доставалось ему и в Правительстве и в ЦК партии. На одном из заседаний, когда Сафонов не смог сказать ничего вразумительного на вопрос, заданный Маленковым, тот в сердцах бросил: «Ничего-то вы, Сафонов, не знаете. Знаете одну охоту. Со вторника собираетесь на нее, в пятницу до понедельника уезжаете — и так все время. Садитесь».

Сталин никогда не принимал Сафонова. Более того, на одном их совещаний, когда Генеральный прокурор попросил слова, сделал вид, будто его вовсе не знает. Когда Сафонов пошел к трибуне, Сталин в притихшем зале, когда слышно, как муха пролетит, негромко, но четко спросил, обернувшись к своему помощнику Поскребышеву:

— Кто это?

— Генеральный прокурор, товарищ Сталин, — ответил Поскребышев.

Осенью 1952 года в ЦК партии стали поступать, видимо сработанные не без участия Берии, материалы, компрометирующие Генерального прокурора. Они касались неправильного поведения Сафонова и других руководителей Прокуратуры СССР, серьезных нарушений законности. Было принято решение провести соответствующую проверку. Вскоре материалы были доложены секретарю ЦК КПСС Маленкову. Выводы комиссии были для Сафонова неутешительными. Отмечалось, что он не оправдывает оказанного ему доверия и заслуживает строгого партийного взыскания. Однако закончилось все тем, что Сафонова вызвал к себе Шаталин, тогдашний секретарь ЦК, и указал ему на допущенные ошибки.

Так что вопрос об отставке Сафонова, можно сказать, витал тогда в воздухе. Арест Берии лишь «подтолкнул» развитие событий.

Первый заместитель председателя Совета Министров СССР и министр внутренних дел СССР Берия был арестован днем, около 13 часов, 26 июня 1953 года на заседании Президиума ЦК КПСС группой военных. Обстоятельства его ареста подробно (хотя и несколько противоречиво) изложены в воспоминаниях Н. С. Хрущева и других лиц. По словам генерала армии К. С. Москаленко, участвовавшего в аресте, Берию отвезли сначала на гарнизонную гауптвахту Москвы. На следующий день, 27 июня (это была суббота), туда заявились новый министр внутренних дел С. Н. Круглов и его заместитель И. А. Серов, которые сказали, что по поручению Хрущева и Маленкова они уполномочены вместе с Москаленко вести следствие по делу Берии. Как писал Москаленко, такое заявление его насторожило: заместители Берии будут вести следствие в отношении своего бывшего начальника? К. С. Москаленко разыскал Хрущева, который в тот вечер вместе со всеми членами Президиума находился в Большом театре. Вот как описывает дальнейшие события Москаленко: «Во время антракта в особой комнате Большого театра собрался весь состав Президиума ЦК. Серов и Круглов доложили, что я и мои товарищи неправильно обращаемся с Берией, порядок содержания его неверный, что я не хочу сам с ними вести следствие и т. д.