Юрий Орлов - Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский и Роман Руденко

Внешне строгий, требовательный, в общем человек, чувствующий свой «вес», значимость, положение и власть. Явно показывающий, что близок к «верхам», и сам являющийся одним из тех, кто на самом верху вершит дела. Таким именно Вышинский был перед подчиненными и всеми теми, кто к нему приходил по каким-либо делам как к прокурору Союза. Но вместе с тем, а вернее, на самом деле, Вышинский был человек с мелкой душонкой — трус, карьерист и подхалим. Так что вся «значимость» Вышинского, о которой я только что сказал, — позерство и трюки провинциального актера, до смерти боящегося за свою карьеру, а главное, конечно, за свою меньшевистскую шкуру».

По свидетельству Афанасьева, на одном из допросов Ежов рассказал, что идею о непригодности «гуманного» отношения к «врагам народа», отказывавшимся говорить «правду», подал Сталину именно Вышинский во время расследования дела Тухачевского. Сталин тогда якобы сказал: «Ну, вы смотрите сами, а Тухачевского надо заставить говорить все и раскрыть свои связи. Не может быть, чтобы он действовал у нас один...»

Физическое воздействие на обвиняемых Ежов называл «санкциями». Вышинский заверил его, что органы прокуратуры не будут принимать во внимание заявления арестованных о побоях и истязаниях.

Вышинскому же принадлежит, как показывал Ежов, и идея, одобренная Сталиным, создания так называемых «троек» — внесудебных органов с широкими полномочиями в составе начальника областного управления НКВД, прокурора области и секретаря обкома партии.

31 мая 1939 года Вышинский на очередной сессии Верховного Совета СССР был утвержден в должности заместителя председателя Совнаркома СССР. Свое прокурорское кресло он уступил малоизвестному даже в юридических кругах прокурору РСФСР М. И. Панкратьеву. Хотя последний был старательным и исполнительным работником, разница между ним и «златоустом» Вышинским была настолько разительной, что это сразу же сказалось на авторитете органов прокуратуры — с ними стали считаться еще меньше. Достаточно отметить, что после Вышинского Сталин фактически никогда не принимал с докладами ни одного прокурора. Лицезреть вождя они могли только во время приемов и совещаний.

В Совнаркоме Союза Вышинский курировал культуру и просвещение. Несмотря на резкую смену выполняемых функций, он был все так же деятелен, активен, проводил совещания и конференции, на которых много и подолгу выступал. Не оставлял он и юридическую науку, усиленно работая над солидным научным трудом «Теория судебных доказательств в советском праве». К этому обязывало его высокое звание академика. В 1947 году за это исследование он получил Сталинскую премию первой степени.

В 1940 году Вышинский становится одновременно заместителем народного комиссара иностранных дел. На дипломатическом поприще он оставался более 14 лет. Ему довелось быть одним из тех, кто разрабатывал основные направления советской внешней политики и представлял СССР на многих крупных международных совещаниях и конференциях. Он выполнял многочисленные важнейшие миссии как во время Великой Отечественной войны, так и после ее завершения. Назовем лишь некоторые из них. Например, три визита в Бухарест в наиболее критические моменты развития политической ситуации в Румынии, а именно: в ноябре — декабре 1944 года, феврале — марте 1945 года и январе 1946 года. В результате мощного наступления советских войск Румыния после государственного переворота 23 августа 1944 года и смещения диктатора Антонеску вышла из войны на стороне гитлеровской Германии. В сентябре того же года воюющие против Германии державы заключили с Румынией соглашение о перемирии, контроль за выполнением которого главами «большой тройки» было возложено на Союзную Контрольную Комиссию (СКК), состоящую из представителей Советского Союза, Великобритании и США. Вышинский как второе лицо в Наркомате иностранных дел, к тому же пользующийся полным доверием Сталина, стал курировать румынские проблемы в ранге Уполномоченного Совета Народных Комиссаров СССР по делам СКК в Румынии.

Во время своих визитов он вел переговоры с молодым королем Михаем, премьер-министрами генералом К. Санатеску и П. Грозой, министрами Г. Георгиу-Дежем, Ш. Войтеком, Г. Татареску, с румынским послом И. Иорданом, лидерами различных политических партий. Эти визиты имели принципиальное значение для определения судьбы Румынии после второй мировой войны, способствовали укреплению левых сил, прежде всего коммунистов, и ориентировали страну в нужном для Москвы направлении.