Татьяна Бирюкова: В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей

Бывает так, что в солидные книги попадают разного рода описания, почерпнутые из других томов. И если где-то вкралась ошибка или типографская опечатка (с именем персоналии, датами, местами событий), то, чтобы неверную трактовку поправить и восстановить истинное положение вещей, непременно нужно заглянуть в очерк журналиста-свидетеля. Здесь исследователь даже по короткому газетному репортажу или некрологу может узнать дату, местность, детали происшествия или о жизненном пути усопшего.

Однако подшивки пожелтевших от времени страниц периодики хранятся лишь в исторических библиотеках и представляют из себя тяжеловесные, а в полном объеме — неподъемные тома. Естественно, что рядовой москвич не имеет возможности заглянуть в них. Помочь любопытному читателю стало моей задачей.

Даты в тексте даны по старому стилю, то есть по Юлианскому календарю. При переводе их на современный календарь надо помнить, что к числам XVIII века надо прибавить 11, XIX века — 12, а начала ХХ века — 13.

Временная граница моих работ не заходит за второе десятилетие ХХ века, то есть те годы, когда фотография имела только начало своего развития, была дорогой и недоступной простым москвичам, приходилось проводить трудный дополнительный поиск снимков.

Хочу выразить большую благодарность за помощь в подборе иллюстраций бескорыстному и любящему Москву коллекционеру открыток — В. С. Бородулину.

Особо отмечу понимание и взаимовыручку в домашнем хозяйстве моего мужа В. Н. Бирюкова, который за все время работы над книгой относился ко мне согласно русской пословице: «Не смотри на меня комом, а смотри россыпью».

Большое спасибо также директору ГПИБ М. Д. Афанасьеву, создавшему в Исторической библиотеке комфортные условия для работы не только исследователям-москвоведам, а абсолютно всем читателям.

Этих людей я отношу к разряду истинных москвичей, в число которых известный журналист прошлого В. А. Гиляровский объединял всех, кто любит Москву и изучает ее историю (независимо от места рождения). Надеюсь, что и читатели этой книги — тоже настоящие москвичи.

На Руси с незапамятных времен сложились три типа поселений: деревня, село и город. Деревня от двух последних отличалась тем, что не имела приходской церкви. Деревня переходила в разряд села, когда в ней освящалось культовое сооружение. Тогда же все жители села и окрестных деревень объединялись в единый церковный приход. Деревня в своем названии обыкновенно имела окончание «а», а село — «о». Например: деревня Болдина, село Болдино, деревня Бородина, село Бородино. Топонимы склонялись по падежам. В советское атеистическое время большинство русских церквей было разорено и разрушено. Отличить село от деревни можно было лишь по размерам и качеству жилья. Многие деревни стали именоваться, как села, с окончанием на «о». Крупное русское поселение, построив по своим границам частоколы, земляные, деревянные или каменные укрепления, переходило в разряд «город».

У стен города Юрия Долгорукого — Москвы — протекали (да и сейчас текут) две реки: Неглинная и Москва. Позднее и другие притоки Москвы вошли в городские границы.

Топоним «Неглинная» расшифровывается без особого труда: у этой речушки, в сравнении с другими, берега имели небольшое количество глины. О названии же «Москва-река» ученые спорят до сих пор. Версия крупнейшего русского историка Михаила Петровича Погодина (1800–1875) кажется наиболее убедительной. По ней эта река имеет свое начало в Гжатском уезде (ныне Можайский район) вблизи села Старкова «из болота, которое изливает воду в две противоположные стороны, то есть на юг — речку Кривопсару, текущую посредством реки Добреи в Ворю, а на север — в Москву, которая под Масловой горой, приняв речку Коноплевку, делается несколько значительнее, проходит на 4-й версте Смоленскую дорогу под Дровниным, неся орошение и название столице государства». И далее М. П. Погодин писал: «Многие названия рек объясняются при их источниках. Поэтому „Москва“ есть сокращение „Мостковы“ — „Мостквы“, то есть производное от слова „мост“. И в самом деле, при упомянутом Старкове и деревне Поповке значительное пространство „дрягвы“ (болота), через которое протекает речка Коноплевка, называется „Калиновый мосток“. Это урочище отстоит менее чем полверсты от течения реки Москвы, а посередине этого болотистого места на возвышенности расположилось Старково. Жители сказывали, что их отцы говорили о городке и о смородинном кусте, но они запамятовали точное место этих названий. Позднее автор насчитал по берегам реки Москвы 16 городищ». Для проходов через вязкие места накладывались бревна-доски-мостки, и по истоку реку «на мостках» стали именовать «Мостква».