М. Дитерихс - Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале. Часть II

Тревога за сохранение боеспособности Русского государства доминировала в эти дни над всем остальным, даже над опасением за жизнь горячо любимого Сына-Наследника, состояние здоровья которого к 22 февраля приняло очень опасный характер. Трудно представить себе ту душевную борьбу, которую Государь переживал в эти тяжелые дни государственной и личной жизни: борьбу между долгом Царя и Верховного Вождя армии, с одной стороны, и Отца и русского человека «всея земли» - с другой. Напрасно «общественное мнение» полагало, писало и кричало, что Царь живет и действует, ослепленный лживыми докладами «временщиков» и честолюбивых царедворцев, Его окружавших; по книгам, брошюрам, вырезкам из журналов и газет, найденным в вещах Царской Семьи во время следствия об Ее убийстве, видно, что Государь и Государыня проникали в текущие политические события и движения несравненно глубже, чем о том думало большинство представителей интеллигенции и общества, агитировавших в массах против Них, или пассивным отношением способствовавших такой агитации. Допрос свидетелей по делу и лиц, остававшихся при Царской Семье до последней возможности, подтверждают это положение и позволяют составить себе приблизительное представление о глубине национальной и личной драмы, которую перенесла русская Державная Чета в последние двенадцать лет своего царствования, и о тех благородно-национальных чувствах, которые руководили действиями Государя и Государыни в дни 22 февраля - 9 марта 1917 года. Теперь, благодаря следственному производству, благодаря остаткам «вещественных доказательств» истинных образов погибших Членов Царской Семьи, благодаря начинающим ныне появляться заметкам и воспоминаниям об Августейших Мучениках, а главное, благодаря испытанным на самих себе последствиям нашего «общего Земского греха», мы не можем не сознаться, что в свое время не знали и не понимали покойных Царя и Царицу . Судили же о Них или в ослеплении и увлечении «общественным мнением», или с сознательно лживою и злостною целью.

Настоящее исследование не считает себя в силах и средствах оставить для истории России материалы, исчерпывающие обширность и трагизм драмы, пережитой в своей жизни Государем Императором Николаем Александровичем и Государыней Императрицей Александрой Федоровной. Оно пытается лишь осветить хотя бы те из эпизодов этой драмы, которые непосредственно легли в основание исторических фактов, создавших начало агонии Царской Семьи в указанный выше период конца февраля - начала марта 1917 года и приведших Царя к отречению от Престола в пользу Своего Брата, с заветом Ему править Российским государством на конституционных началах. Этой уступкой народным представителям Государственной думы покойный Император как бы выказал сомнение в той бесконечной, глубокой вере в истинность для русского народа его исторической нравственно-религиозной идеи о власти, ради целости и святости которой Он боролся всю жизнь, как и Его предшественники, и ради которой Он перенес столько страданий, мучений и клеветы.

22 февраля было первым днем острой душевной борьбы Государя Императора в период, предшествовавший Его отречению; в этот день долг Самодержца Российского государства одержал в Нем победу над долгом Отца семьи и влечениями личного начала. Но кроме того душевная борьба этого дня в яркой и определенной форме показала, что в интересах будущего блага вверенного Ему Богом русского народа важность сохранения фронта, важность сохранения боеспособности армии и важность достижения победы во что бы то ни стало, имела в мировоззрении Императора Николая II преобладающее над всеми остальными государственными вопросами значение, не исключая даже вопросов династического свойства. Несмотря на угрожавшее смертью опасное состояние Сына, несмотря на болезнь трех Дочерей, уже успевших к этому дню заразиться от Брата корью, несмотря на серьезность политического брожения в столице при отсутствии сознававшегося Царем прочного единения и должной твердости среди членов правительственных аппаратов, Государь все же решил утром 23 февраля выехать в Ставку, к войскам, к фронту и личным своим присутствием поддержать стойкость в рядах армий, ободрить в усталости от продолжительной войны и удержать от увлечения соблазнами агитации пораженческого характера. В этом решении Государь нашел сильную духовную поддержку со стороны только Государыни Императрицы, которая убежденно разделяла точку зрения Мужа на необходимость Его присутствия на фронте, в войсках, тогда как все остальные придворные и приезжавшие с докладами из Петрограда министры стремились отговорить Императора от решения оставить Семью и отдалиться от Правительства. Они не понимали истинных побуждений Царя и, исходя из обстоятельств внешнего характера текущего момента, противопоставляли Его отъезду: опасность оставления Семьи среди распущенных войск гарнизона, составленного из политически развращенных запасных частей; возможность использования удаления Царя от столицы враждебно настроенной к власти Государственной думой; возможность перерыва сообщений между Царем и Правительством вследствие усилившегося забастовочного движения на железных дорогах и телеграфах.