Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

Мой родной, любимый,

Посылаю тебе мои самые нежные пожелания и поздравления к дорогому дню твоего рождения. Да примет тебя Господь Всемогущий под Свое особое попечение! Надеюсь, что подсвечники и увеличительное стекло тебе пригодятся в поезде. Увы, я ничего более подходящего не могла найти. Аня посылает тебе вложенную здесь открытку.

Сегодня утром я была у Знамения, а затем у нее 1/2 часа. В 10 час. — в госпиталь на операции и перевязки, — некогда описывать подробности. Вернулась в 11/4, в 2 уехала в город. Ксения и Георгий тоже были в комитете. Заседали 1 ч. 20 м. Затем пошла в склад, вернулась домой в 5 1/2 ч. Сейчас должна принять крестьян из Дудергофа и Колпино с деньгами. Фельдъегерь уезжает в 6. Солнечно, но холодно. Я рамоли, не могу писать много и ужасно спешу. Спала плохо так одинока.

Мой дорогой ангел, целую и благословляю тебя без конца. Ужасно грустно не вместе проводить дорогое 6-е число! Прощай, любовь моя, муженек мой милый. Навсегда твоя старая

Солнышко.

Ц.С. 6 мая 1915 г.

Мой самый родной, драгоценный,

Поздравляю тебя с сегодняшним дорогим днем. Дай Бог, чтобы ты мог встретить его в будущем году в радости и мире и чтобы кошмары этой войны кончились! Осыпаю тебя нежными поцелуями, — увы, только в мыслях, — и молю Бога сохранить тебя и благословить все твои начинания.

Такое ясное утро (хотя свежо) — пусть это будет хорошим предзнаменованием! Чудная телеграмма от нашего Друга, наверное, обрадовала тебя — поблагодарить мне Его за тебя? Напиши в телеграмме привет Ане, в благодарность за ее открытку. Мы с ней посидели вместе вечер, так как она провела день в одиночестве — случайно никого у нее не было, кроме матери и сына Карангозова.

День был утомительный, и я не взяла Ольгу в город из-за ее простуды и визита Беккер [232] Интимное выражение. . Татьяна заменила ее в комитете. Мария Барятинская и Ольга [233] Барятинская Ольга Викторовна. вяжут чулки в складе, как они до сих пор делали в Москве.

Все спрашивают, какие новости — у меня никаких нет, но на душе тяжело. Из телеграмм Мекка более или менее виден ход дел. Наврузов говорил с нами по телефону — греховодник уезжает только сегодня вечером. Он сказал мне, что он шесть месяцев постился и теперь должен повеселиться в городе. Я назвала его хулиганом, что ему не понравилось; злодей, он говорит, что мое здоровье должно теперь поправиться, потому что он много пил за него. Я ему сказала, что кн. Гедройц, которая его очень любит, называет его нашим “enfant terrible”. Затем я разговаривала по телефону с Амилахвари. Он зайдет сегодня проститься. Бобринский на всех парах укатил во Львов.

В церкви пели великолепно. С нами завтракали все мои фрейлины, Бенкендорф и Ресин, а потом я принимала Кочубея [234] Кочубей Виктор Сергеевич, князь, начальник главного управления уделов. , Княжевича, Амилахвари. Они все пошли к Ане и читали ей вслух, после чего заехали в Большой Дворец на 10 мин. Сейчас Ксения и Павел придут к чаю, так что должна кончать. Всегда тороплюсь. Благословения и поцелуи без конца! Никаких известий, очень беспокоюсь! Мой дорогой, остаюсь твоя любящая

Женушка.

Ц.С. 7 мая 1915 г.

Мой родной ангел,

Опять пишу в страшной спешке, ни минутки нет спокойной. Вчера вечером были у Ани, там были Рафтополо, Каракозов, Вачнадзе. Спала неважно. На сердце тревога. Ненавижу быть вдали от тебя, когда трудные времена. Сегодня утром после Знамения заглянула к Ане. Ее маленькие племянницы и Аля ночевали у нее, чтобы подышать новым воздухом. Затем мы были на операции — тревожной, так как очень серьезный случай — и мы работали долее 1-го часа. Около двух простились с Карангозовыми Гординским [235] Офицер 15-го гусарского Украинского Великой княгини Ксении Александровны полка. , затем были в Татьянином комитете. Большое собрание — с 2 1/4 до 4 ч.

Пошла к Ане и просидела до 5-ти. Видела там нашего Друга. Он много думает и молится о тебе. “Сидели вместе, беседовали — а все-таки Бог поможет”. Этоужасно не быть с тобой в такие тяжелые и тревожные времена! Если б Господь помог мне стать твоей помощницей! Одно утешение, что Н. П. с тобою, поэтому я спокойнее. Простое, теплое сердце и добрый взгляд помогают, когда тяжело на душе. Не какой-нибудь толстый Орлов или Дрентельн! Казаки нас так горячо просили, что я, наконец, согласилась взять с собою двоих казаков и одного офицера. Боюсь, что наша поездка будет все же официальной, — но наш Друг желает, чтобы я ехала. Сокровище моей души, любимый ангел, да поможет, утешит и укрепит тебя Господь — и да поможет нашим героям! Целую тебя несчетное число раз и благословляю тебя без конца. Должна кончать. Навсегда твоя