Савелий Дудаков - Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России

Епископ Екатеринбургский Вассиан упоминает о появлении "десных" даже в Шадринском уезде.

Иеговисты приняли от Ильина не только догматическую сторону его учения, но и внешние установления, заимствованные у евреев, правда, с изменениями, необходимыми в их общежитии. Выше мы говорили о "кашерности" (в понимании иеговистов кашерность – это всего лишь отказ от употребления в пищу нечистых животных, запрещенных Моисеевым законом). Иконам они не поклоняются, но "святят Имя Иеговы" – на их молельнях изображена шестиконечная звезда с начертанным внутри по-еврейски словом "Иегова". Собрания у них происходят по субботам, когда читают "Книгу с Неба" – Апокалипсис в изложении Ильина. Распевают гимны сочинения Николая Сазонтьевича, призывающие к борьбе с Сатанинским миром и рисующие блаженное будущее "десных". Будущий мир выглядит так:

Танцем божиим идет!..36 Из еврейских праздников сектанты празднуют пасху. Подобно евреям, они целую неделю едят мацу (опресноки). Обрезания они не делают и при рождении дают христианские имена. Любопытно, что в статье, опубликованной в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, указано, что Ильин ввел обряд обрезания среди своих последователей37. Лишь войдя в сознательный возраст, сектанты получают библейское имя, которое употребляется в торжественных случаях. Проводится праздничная церемония по присвоению имени и дается клятва: "Быть верным рабом Иеговы".

Их частная жизнь поражает трезвостью и трудолюбием. Поэтому они в большинстве люди состоятельные; бедных среди них нет. Если случается с кем-нибудь несчастье, то они непременно выручают друг друга. У них имеется касса взаимопомощи, ответственным за которую является выбранный "блюститель". Отношения с окружающим обществом, зачастую враждебным, доставляют им массу неприятностей, но сами иеговисты всегда дружелюбны: "Наша религия проповедует не вражду, а любовь, и строго запрещает нам наносить вред кому бы то ни было, хотя бы человеку и другой веры"38.

Нам осталось окончить рассказ о судьбе самого Ильина. Двадцать лет заключения не отразились на его взглядах. Внешнее давление, оказанное властями, наталкивалось на железную волю – он не сделал ни единой уступки господствующей церкви, не отрекся ни от единого слова. Призывы к покаянию и возвращению в лоно православия не имели успеха. 70-летний старик стойкостью своих взглядов внушал уважение.

Архимандрит Соловецкого монастыря присоединился к просьбе родных Ильина об облегчении участи узника, ибо северный климат, при отрезанности на полгода от материка, губительно сказывался на его здоровье. Интересно отношение к Ильину графа П.А. Шувалова, шефа жандармов, высказанное обер-прокурору Синода графу Д.А.

Толстому: "Хотя и нет надежды на сознание Ильиным его заблуждений, было бы несовместимо с духом настоящего времени оставить его в заключении на всю жизнь"39.

Синод нашел возможным перевести его в Суздальский Спасо-Ефимовский монастырь, а спустя шесть лет, в 1879 г., на 21-м году заключения, ему разрешили покинуть монастырь с обязательством жить в Митаве, где успех его проповедей среди протестантов был маловероятен. В Митаве он вернулся к старой мысли о создании общей религии. Ильин писал безостановочно и многократно – евреям вообще и лично барону Ротшильду, римскому папе, вселенским патриархам, генералу Армии спасения, императору Александру II, английской королеве Виктории, "во все академии и университеты", он обращался даже к мусульманам и мормонам. Эта интенсивная жизнь была прервана арестом группы иеговистов в Екатеринбурге, куда он в 1887 г. был вызван на судебный процесс в качестве обвиняемого.

Дело же, суть которого сводилась к обвинению в отпадении от православия и осквернении икон, началось значительно раньше. Доносчиком выступили церковные власти, утверждавшие, что сектанты проявляют "дерзость", а именно: совершенно отказались от внешнего соблюдения православия и дошли до того, что один из них, Деньгин, 6 апреля 1885 г., сидя на берегу у заводской плотины, не встал и не снял шапки при прохождении мимо него Крестного хода, а на замечание священника отвечал: "Какое ваше дело", – и заявил, что он субботник и не признает священников и икон. Это место требует особого комментария.