Савелий Дудаков - Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России

Во вверенном ему крае Кауфман провел многочисленные и разнообразные реформы, приведшие в итоге к распаду укоренившихся феодальных структур и к подъему благосостояния населения.

Когда 7 ноября 1867 г. Кауфман въехал в Ташкент, перед ним предстал громадный пустырь без единого деревца, который городом можно было назвать лишь при наличии пылкого воображения. Введение суровых санитарных мер, энергичное строительство, прокладка шоссейных дорог, проведение арыков и посадка деревьев, положивших начало знаменитым ташкентским бульварам, – все это было сделано Кауфманом.

Немало было сделано и в области образования и культуры. Кауфман открыл в крае около 60 светских школ, а в Ташкенте и в Верном (ныне Алма-Ата) – мужские и женские гимназии, организовал в Ташкенте публичную библиотеку66. Особое внимание он уделял географическому изучению края: организованные им научные экспедиции сделали Туркестанский край самой исследованной (даже более, чем Европейская часть) областью Российской империи. Кауфман оказал широкую поддержку Чокану Валиханову и первым предложил поставить памятник казахскому путешественнику. На могиле Чокана в Кашгарии в 1881 г. был сооружен монумент67.

Спустя 15 лет К.П. Кауфман оставил после себя вполне благоустроенный край – конечно, по колониальным меркам того времени. За заслуги на этом поприще Кауфман был избран почетным членом Императорского географического общества, а крупнейшей вершине Памира, по предложению вице-президента общества, известного путешественника П.П. Семенова-Тянь-Шаньского, было присвоено имя Кауфмана (впоследствии – пик Сталина, затем – пик Победы).

Константин Петрович Кауфман умер 4 мая 1882 г. Утверждают, что дни его сократило запрещение предпринять поход в Индию. "Очень жаль, что меня не пустили в Афганистан, – писал Кауфман. – Я ручаюсь головой, что непременно уничтожил бы англичан"68. Интересно в этом смысле высказывание М.Т. Лорис-Меликова: "На Востоке обаяние России непостижимо высоко. Я сам восточный человек и знаю, что понятие о силе, великодушии, щедрости соединяются с представлением о России, несмотря на наши временные неудачи. И в Индии тоже магараджа Пешавара и других ближайших к нам владений могут примкнуть к нам, если мы проникнем в Индию с враждебными целями. У них такое понятие, что солдат с николаевскими фалдочками принесет им всякие блага. Подложить англичанам жесточайшую свинью мы всегда в состоянии, – но зачем? – мы только разрушим, а своего внести не можем и не умеем"69.

До революции этот вопрос "закрыл" генерал М.В. Грулев (кстати, крещеный еврей) в серьезной работе "Соперничество России и Англии в Средней Азии" (СПб., 1909), где камня на камне не оставил от этой химеры, имеющей длинную историю со времен Петра I и Павла. При этом нельзя сказать, что генерал Кауфман жил вне времени: в 1876 г. он подал военному министру докладную, где доказывал общность интересов России и Англии в борьбе с варварским мусульманским миром70.

Кауфман похоронен в ташкентском Спасо-Преображенском соборе. Надгробие генерал-губернатора было сделано по проекту известного скульптора М.О. Микешина. Ему же принадлежит проект памятника Кауфману, установленному спустя 30 лет в Ташкенте71.

Естественно, после революции памятник был снесен.

Советские историки обычно неоднозначно оценивают деятельность Кауфмана.

Действительно, Кауфману удалось без особого кровопролития и жестокости "умиротворить" край и поднять благосостояние всех слоев населения. Еще до революции образ незаурядного генерала привлекал литераторов. Так, в 1886 г. вышел роман Н.Д.

Ильина "В новом краю", где Кауфман рисуется в положительном свете. Обращает внимание его разносторонняя образованность, таланты организатора, а также абсолютная честность, справедливость и доступность для "низшего сословия". Он был озабочен поднятием благосостояния края, его волновала страшная нищета киргизов и казахов. Более того, в 20-е годы, когда говорить что-либо положительное о деятельности царской администрации было невозможно, появилась весьма теплая статья о культурной деятельности Константина Петровича и о создании первой публичной библиотеки в Средней Азии. В ней приводится собственноручная запись Кауфмана на полях одного доклада: "Начало публичной библиотеки положено в 1867 г. купленными мною в Петербурге книгами по азиатской литературе, т. е. книгами на разных европейских языках об Азии. Тогда же было обращение мое в разные библиотеки в Петербурге и в Москве; в 1868 г. уже поступили книги от некоторых учреждений. С тех пор можно считать Ташкентскую библиотеку учрежденною"72.