Екатерина Глаголева - Повседневная жизнь королевских мушкетеров

За исключением трех привилегированных корпусов – французской гвардии, швейцарской гвардии и Ста швейцарцев – военные подвергались обычному суду, и военнослужащие-дуэлянты подпадали под действие уголовных законов в соответствии с королевскими ордонансами от 1651 и 1679 годов. Однако если дуэль происходила в гарнизоне и в расположении воинских частей, военный комендант должен был провести расследование, предупредить командующего и интенданта – военного или гражданского. Копию отчета о расследовании надлежало отослать королю. После этого дело передавалось в обычный суд. Для Ста швейцарцев правосудие отправлял капитан-исправник, принадлежащий к этой лейб-гвардейской части и исполнявший в ней роль гражданского и уголовного судьи. Он разбирал дела своих подчиненных в соответствии с законами своей «нации». Швейцарцы редко дрались на дуэли: максимум раз в десять лет. Наказание провинившимся было не слишком суровым: например, двух солдат приговорили к трем месяцам тюрьмы, двум месяцам без жалованья и выговору.

Во французской гвардии подход к делу был несколько иным. Если в ходе поединка никто не был убит, дело «отправляли на доследование», то есть попросту закрывали, но в случае кровавой развязки принимали суровые меры. Так, в 1661 году труп убитого дуэлянта проволокли на решетке по улицам, а его противника приговорили к смерти заочно. Однако малое количество дуэлей (официально признанных таковыми) во французской гвардии наводит на подозрения, особенно в сопоставлении с количеством убийств, расследуемых специальным судьей. Большинство убийств было совершено после драк между гвардейцами в кабаках или на улице; больше половины убийц были помилованы.

Уйти от наказания за дуэль было не таким уж сложным делом, особенно если провинившийся был знатного происхождения и обладал большими связями. В 1677 году Клод де Форбен, одно время служивший в мушкетерах и участвовавший в походах во Франш-Конте и Артуа, убил на дуэли шевалье де гурдона и был приговорен парламентом Экс-ла-Шапеля к смерти через усекновение головы. Однако с помощью дядюшки-священника ему удалось избежать наказания: он поступил во флот под именем своего брата. Но во всем надо было знать меру: когда прямо в Версале, ставшем королевской резиденцией, произошла дуэль двух мушкетеров со смертельным исходом, Людовик XIV сильно разгневался и велел расследовать это дело со всем тщанием.

Чтобы схватка была признана поединком, необходимо наличие определенных условий: предварительный договор, равное количество противников с обеих сторон, одинаковое оружие. Если один из соперников, выхватив шпагу из ножен, предоставляет своему противнику время сделать то же и встать в позицию, это уже не стычка, а дуэль.

С 1653 по 1715 год во французской гвардии в среднем происходила одна дуэль в год со смертельным исходом – и это лишь официальные данные. Что же говорить о всей армии? Аббат де Сен-Пьер в «Записке об улучшении мер против дуэлей» называет особенно воинственные части: «Количество дуэлянтов очень велико, особенно в некоторых полках и в мушкетерских ротах, где служит множество молодых дворян: только в этих ротах случается больше двухсот дуэлей в год; в кадетских ротах дело обстоит еще хуже, и то же творится у гардемаринов».

О неистовости кадетов существует множество свидетельств; дуэль была для них делом чести, и они стояли друг за друга горой. В 1685 году в кадетской роте Шарлемона произошла дуэль, и один кадет был убит. Его соперник был приговорен к смерти, однако сумел бежать с помощью семнадцати своих товарищей. Их тоже арестовали, судили и двух из них казнили. Капитана Ревейона, командовавшего ротой, обвинили в сокрытии фактов из покровительства виновным, сняли с должности и заменили маркизом де Рефюжем. Вскоре маркизу пришлось разбирать дело о еще одной дуэли, причем на этот раз все было гораздо серьезнее, поскольку кадет дрался с офицером Наваррского полка, расквартированного в Шарлемоне, а такой поединок всегда мог перерасти в сражение «стенка на стенку». Кадета арестовали, однако, информировав военного министра Лувуа о происшедшем, маркиз де Рефюж освободил задиру, прочитав ему предварительно длинную нотацию. Дело в том, что Лувуа не хотелось, чтобы король утратил интерес к кадетским ротам (исполнявшим роль военных училищ), которые министр считал своим детищем. Такое попустительство со стороны командования к концу века уже сильно тревожило власти, и многих снисходительных судей отстраняли от расследования дел о дуэлях. С другой стороны, за наказание дуэлянта членам военно-полевых судов полагалась награда в полторы тысячи ливров. Но и столь большие деньги не прельщали исполнителей правосудия, опасавшихся мести со стороны дуэлянтов и их товарищей.