Джон Мэн - Чингисхан

Через сорок минут, влекомые залитой солнцем вершиной Бурхан Халдуна, мы уткнулись в сужение ущелья, и дорога пошла вверх через лес, пока не закончилась у плаката «Бере гите наши естественные места!». Под елями стояло гигантское, сложенное из стволов деревьев ово, о котором писали Шуберт и Игорь . Ово было беспорядочно забросано спутанными кусками шелка, между бревен было воткнуто множество флагов. Одно большое ово на Пороге, а теперь это, и будут еще — мы вступили на дорогу богомольцев, отмеченную святилищами. Мы трижды, непрерывно отбиваясь от мух, обошли святыню, и один за другим последовали по уводившей между деревьями вверх тропинке.

Двадцать минут подъема через прохладный, расточающий сладкий аромат ельник — и мы на плоской поляне, усеянной мшистыми холмиками. Поверхность поляны выглядела подозрительно ровной, наводила на мысль, что это дело рук человеческих. Очевидно, это было то место, где когда-то стоял храм Камала. И сейчас это был своего рода храм, потому что между стройными елями стояло еще одно овоиз еловых стволов, а перед ним — два огромных металлических котла для жертвоприношений и алтарь, также сложенный из бревен. На алтаре были навалены кучи пустых бутылок и плошек для благовоний. С похожих на вигвам бревен овосвисали тибетские молельные флаги. Я походил между холмиками, раздумывая, что может в них скрываться. Что сделалось с храмом? Были его стены из камня или деревянные? Он сам разрушился или ему помогли? Куда подевались камни после того, как их видел Игорь, — разворованы, увезены для других построек или ушли под землю?

На самом краю ровной площадки, где мягкая земля была утоптана ногами, я увидел куски, осколки керамики. С бьющимся сердцем я подобрал парочку. Они у меня хранятся до сих пор, эти два черепка серо-коричневой керамики, так, ничего особенного, грубо обработанные, с одной стороны гладкие, не глазированные. Я пишу эти слова, а от черепков чуть пахнет влажным торфом. Это были полуцилиндры двух размеров, один диаметром со столовую тарелку (21,5 см), другой диаметром с блюдце (9 сантиметров). Судя по крошечным отпечаткам на внутренней поверхности, их формировали или сушили на ткани, похожей на мешковину. Джессика Хэррисон-Холл, эксперт по китайской керамике Британского музея, уверяет, что это типичные китайские черепицы для крыш и спокойно могут относиться к четырнадцатому веку, возможно, их делали тут же из принесенной откуда-то глины.

Мы продолжили подъем, он делался все круче, и стоявшие по сторонам ели становились все более чахлыми из-за высоты. Я шел и пытался представить себе картину: деревянные стены, портик с крышей, крытой мелкой черепицей, ведет в простую комнату с алтарем, подставкой для возжигания благовоний и портретом прадеда Камала, изображенного под стать горе, которую он обозначил как святую. Это можно было представить себе только в фантазии. А у меня в руке было упрямое доказательство, подтверждающее теорию. Нет, не теорию, а факт. Что это Бурхан Халдун и что могила должна быть где-то в этих местах. Камала не стал бы выбирать неверное место.

Но если Чингис похоронен где-то поблизости, то где? Здесь, на этом плато? Конечно же, нет. Если Камала действительно хотел выполнить пожелания Чингиса, он бы сохранил могилу в тайне, и в этом случае разве стал бы он привлекать внимание к этому месту, собрав тут рабочих, чтобы выровнять площадку, срубить деревья, привезти глину, поставить печь, изготовить черепицу, ввести регулярные богослужения, исполнять ритуалы? Нет, вторая площадка, где находятся заполненные камнями ямы Игоря, выглядит более обещающей.

Тропинка еще раз ушла круто вверх, петляя между деревьями с вылезающими из земли могучими корнями. Нельзя сказать, чтобы подъем был трудный, каким он и должен быть для священной горы — и как это я только сразу не сообразил! Мои рассуждения относительно преднамеренной дезинформации властей были просто смехотворными. Весь смысл идеи священной горы в том, что она должна быть доступной, — это не значит, что попасть на нее ничего не стоит, потому что ее попросту затопчут, но в то же время путь к ней не должен быть подвигом. Для того, кого не остановит долгий подход, который можно совершить на лошадях с одной — двумя палатками, следуя расставленным указателям, Бурхан Халдун не труднее пиренейского отрезка пути пилигримов на богомолье в Сантьяго де Компостела, хотя и без радости увидеть приют для пилигримов.

— Похоже, жить здесь не так-то просто, — заметил я Тумену, пыхтевшему рядом со мной. Эрдене быстро ушел вперед, и его уже не было видно за соснами и лиственницами. — На чем мог тут существовать Чингис?