Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

Также игры и на Навоне, древнем Circrs Agonalis, состояли из колотая копьями, и в особенности из процессии масок, производившихся позднее, в XV и XVI веках, с большим великолепием, ибо кварталы города привозили триумфальные колесницы, на которых разыгрываемы были мифологические и исторические сцены древности.

Для обоих празднеств поставляли кварталы испытанных борцов. Их законная цифра, по статутам 1580 г., равнялась 72. К ним присоединялись игроки из других городов, ибо празднества эти имели для Рима, как и в древности, политическое значение. Депутаты из вассальных городов Капитолия с их знаменами и паллиями являли для римлян некий еще призрак старолатинского господства и данничества подданных и союзников. Покоренные места должны были обязываться договорами командировкой на римские игры. Так, с 1300 г. ежегодно Тосканелла высылала восемь игроков, и такую же точно дань требовал Капитолий от Веллетри, Тиволи, Корнето, Террачины и других общин римской области. Они противились этому дорогостоящему символу подданства, и папы многократно воспрещали сенаторам добиваться нарядов на игры Рима вооруженной силой.

Расходы празднеств были значительны; помимо подвластных мест, разверстывались они по кварталам, и ежегодно платили евреи в Риме в виде праздничной дани 1130 гульденов золотом; 30 прямо, в виде карательного напоминания о цене Иуды. Иногда даваемы были при этих играх и драматические представления духовного характера, так называемые репрезентации (representationes). Римский один хронист повествует, что 18 февраля 1414 г. представлены были на Тестаччио игроками (jocatores) квартала Монти распятие св. Петра и обезглавление св. Павла. При этом едва ли может идти дело о настоящих актерах; это были простые граждане, практиковавшиеся на таких сценах. Римские Ludi Paschales произошли от братств, именно от братства del Gonfalone. Полагают, что подобные представления Страстей даваемы были на Колоссеуме уже после 1250 г. По крайней мере, происходить стали они со времени перехода амфитеатра этого к братству. Оно владело там воздвигнутой в античном подиуме и посвященной Maria della Pieta капеллой. Ее крыша, составленная из бывших рядов сидений, служила сценой, на которой долгое время в каждый четверг на Пасхе представляемы были Страсти Христовы. Стечение было столь велико, что Колоссеум переполнялся массами народа, как в античные времена. В дни, когда давали там блестящие праздники изнеженному народу римскому Коммод или Адриан, конечно, никому не могло прийти в голову, что настанет некогда время, когда тысячи наполнят разваливающееся великолепное здание, чтобы с набожным благоговением присутствовать при изображении крестной смерти Христа Спасителя, причем театром служила пара сидений.

В начале Средних веков местами раздавались элегические сетования на упадок города. В XIV веке Петрарка первый во имя итальянского национального чувства и уважения древности возбудил протест против разрушения его. Мы видели, как он обрушивал виновность в разорении Рима на разбойническую знать, продолжавшую разрушительное дело готфов и вандалов, своих предшественников. Но наравне с аристократами вели войну и все прочие римляне, грабившие бездомовные древности и истреблявшие или продававшие любителям колонны, архитравы, мраморные всякого рода изваяния. Известковые печи поглощали ежедневно бесчисленный мрамор. «Статуи, – так писал Хризолорас, – лежат разбитые во прахе или обжигаются на известь или же обращаются на кирпич; счастливее еще такие изваяния, которые употребляются в виде подножки при взлезании на лошадь, в виде цоколя для стен и сенных ясель». Образованный грек утешал себя, впрочем, мыслью, что многие статуи лежат еще в кустарнике или в мусоре. Там ждали они своего восстания. Но гуманисты открыли классические статуи позднее классических кодексов. Потребность строительного искусства назрела лишь по удовлетворении научного стремления. Петрарка в Риме не углублялся в созерцание красот какого-либо произведения классического искусства. Лишь по усвоении Аристотеля и Платона последовало понимание Фидия и Праксителя, и, помимо того, легче было извлекать рукописи из монастырской пыли, нежели статуи из-под мусора терм. Во времена Поджио найден был у Минервы знаменитый лежащий Нил во время случайных производимых для садки дерев раскопок. Прискучив многочисленными посетителями, владелец участка снова спокойно прикрыл землей это чудо искусства. Пятьдесят лет спустя это ему не было бы уже более дозволено.