Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

Опираясь на итальянцев, Иоанн XXIII рассчитывал представить Констанцский собор прямым продолжением Пизанского, из которого произошел сам, и спасти тем свою тиару. Он надеялся, наконец, сделать важнейшим вопросом собора процесс против Виклефитов и учения Гуса и тем отвратить внимание от самого себя. Косса – судья над благородным Гусом – представляет отвратительное и срамное зрелище. Но замысел этот удался ему не вполне. Перевес итальянских прелатов устранен был постановлением от 7 февраля о счете голосов не по числу лиц, а по числу наций, и мудрое это изменение лишило Иоанна важнейших его ресурсов. Собор потребовал отречения всех трех пап. Григорий XII вместе с Бенедиктом XIII, вызванный Сигизмундом, признал собор созванным королем римским и отправил на него своих послов; он выказал готовность сложить тиару, если соперники его сделают то же. Жестоко стесненный Иоанн, против которого выступили с тяжкими обвинениями преимущественно французы, обещал это, наконец, к великой радости всех собравшихся; но затем бежал 20 марта 1415 г. в крестьянской одежде в Шафгаузен, принадлежавший Фридриху Австрийскому, город, где отрекся от своего обещания. Бегство это было его приговором и его гибелью. Ближайшим последствием его было изречение церковным собранием в достопамятной IV и V сессии определения: Вселенскому собору, как представителю воинствующей католической церкви, принадлежит власть непосредственно от Христа, и он стоит вследствие этого выше папы. Оружие Сигизмунда заставило Фридриха выдать беглеца. После скитаний в Лауфенбурге, Фрейбурге и Брейзахе Иоанн был возвращен этим герцогом в Радольфцелл под Констанцем, тогда же, 29 мая, объявлен собором низложенным и присужден в виде покаяния за преступления к темнице. Временно поместили его в замке Готлебен, где томился уже в ожидании своей участи Гус. Прошедшее и будущее церкви сошлись в оковах; один из узников был себялюбивый и преступный кормчий средневековой рушащейся церкви, другой – Колумб реформации.

Тогда же отрекся Григорий XII, единственный из этих пап, в котором не вполне погасла совесть духовного лица. Верный защитник его Карл Малатеста 4 июля совершил от имени этого старца торжественное отречение перед собором, и Григорий подтвердил оное затем в Римини. В благодарность за ним был сохранен кардинальский пурпур и была вверена легация Мархий. Анджелло Коррер снискал себе почитание света, лишь перестав быть папой. В глубокой старости 19 октября 1417 г., проведя жизнь, переполненную превратностями, ненавистью и терзаниями, скончался он спокойной смертью в Реканати, где и погребен.

Затем оставалось докончить лишь процесс против Бенедикта XIII. Если злонамеренное бегство Иоанна было позорно, прямодушное отречение Григория почетно, то твердость Петра де Луна исторгает все уважение, подобающее несокрушимому характеру. Столь великое мужество, несомненно, заслуживало более благородного дела. Неодолимый испанец хотел умереть папой. Окруженный несколькими кардиналами, сидел он в Перпиниане, куда явился по приглашению Сигизмунда. Ибо, исполненный ревности, император поехал в Нарбонн для проведения общего с Францией и Арагоном отречения Бенедикта. Ни конгресс этих государей и многочисленных прелатов, ни личное посещение Сигизмунда, ни мольбы и угрозы, ни отпадение испанцев, ни соборное объявление в опале не сломили Петра, 90-летнего с лишним старца. Он бежал в сильный морской замок Пенисколу, где окопался и заперся. Этим замком на скалах ограничивалось его папское царство, и здесь, тайно покровительствуемый Альфонсом Аргонским, просидел он еще несколько лет с тиарой на голове, пока в 1423 г. не сорвала ее с него смерть. Первобытный этот человек был единственный из пап, посрамивший известное пророчество «non videbis aunos Petri»; ибо папой пребыл до тридцати лет; и натура его казалась настолько вылитой из бронзы, что утверждали, что причинить смерть ему могли лишь путем поднесенного яда.

К несчастью, романско-иерархическая партия добилась на соборе приступления к папским выборам прежде окончания настоятельно требовавшей ее немецкой нацией реформы церкви. Для избрания единого папы пришли к соглашению, что пять наций, на которые теперь, по присоединении испанцев, распадался конклав, назначат каждая по 6 соизбирателей и придадут их к 23 кардиналам. Замечательная эта курия состояла в вопиющем контрасте к иерархической избирательной системе, ибо никогда еще за все время существования церкви не был избираем папа таким консорциумом наций, несмотря на полнейшее соответствие этой формы выборов понятию о верховном главе христианства. В понедельник, 8 ноября, собрался конклав из 53 избирателей в констанцском доме купечества, неуклюжем, поныне уцелевшем здании. Все приготовились к долгим и бурным выборам, ибо как было и не ожидать таковых при избирательном собрании столь необычного рода и при таких обстоятельствах? В торжественной процессии обошли отцы собора сильно охраняемый дом, призывая умилительным пением veni Creator spiritus вдохновение свыше на заключившихся в оном избирателей. Однако констанцский конклав пристыдил блистательно предшествующие кардинальские конклавы; ибо уже на третий день, 11 ноября 1417 г., в день св. Мартина, единогласно появился из среды его новый папа: Оддо Колонна, или Мартин V