Феликс Саусверд - Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

Тот набычился. Фривольные нотки начала диалога улетучивались.

— Итак, куда же вы разрешили себе ездить во время войны? Где изволили бывать?

В памяти Зарса возникли Даугавпилс, Антония, Ольга, Пуриныи, но вслух он сказал:

— Мало ли где. Вы же знаете, в какой фирме я работал. Всю Латвию десять раз вдоль и поперек объездил и в Эстонии побывал.

— А в остальных европейских странах, сударь, тоже приходилось бывать?

— Что, что, — поперхнулся Зарс, — в каких, каких?

— В Германии, например, это же тоже Европа, — не давая передышки наседал Конрад. — Я не ошибся? Если что, поправьте, мой господин.

Заре растерялся. «Надо же, — думал он, — мышеловку-то настраивает не в даугавпилсском углу, а вон где. Дознался, змей гремучий». По лицу Зарса пробежала тень, но он осевшим голосом, стараясь выиграть время для уверток, спросил:

— В Германии? Я вас не понимаю. Туда обычно по делам выезжал сам хозяин, господин Свикис, нам, служащим, там делать было нечего.

— Вот-вот, вам по линии другого ведомства приходилось страдать там. Ладно, разминка окончена. Вопрос о том, что вы в Германию не ездили, отпадает, Зарс. Меня интересует, с кем вы туда отправились, состав вашей экскурсионной группы. Итак, кто входил в группу чисто любознательных путешественников?

Такая, на первый взгляд, подсказка со стороны Конрада устраивала Зарса. Официальный мотив его выезда был недалек от иронических слов Конрада. «Ясно, этот черт переговорил с попутчиками, что тогда?» Вслух он сказал как о рассеявшемся недоразумении:

— Ах, вы об этом! Мы поехали в поисках работы. Тогда многие, поверив призывам оккупационных газет, выезжали на работу в Германию. Сулили они хорошо, вот я и поехал на разведку, посмотреть, не устроюсь ли там, с выгодой для себя, конечно. Заработать настоящие марки не помешало бы. Я думал, что вы о командировках.

— Замечательно, Зарс, — сказал Конрад. — Вас там только не хватало. Имея блестящее место здесь, у Свикиса, и отправиться неизвестно куда. Как же вы оформили поездку?

— По правилам, как все. Написал заявление в рейхскомиссариат, получил разрешение, купил билет и поехал.

— Куда?

— В Гамбург, затем в Берлин и обратно. Ничего подходящего для себя я не нашел. Это было в сентябре сорок третьего.

— На что же вы рассчитывали, вы что, немецким владеете?

— В том-то и дело, выше среднего уровня, но далеко до совершенства. У меня была пара рекомендательных писем, но я сам уразумел, что мне там ко двору не прийтись, и я вернулся. Вылазка эта из памяти испарилась, поэтому я вначале и был в недоумении от ваших слов о Европе, — сказал Зарс с облегчением.

Он был доволен тем, как изящно замкнул концовку невинного рассказа о своих похождениях. «Пусть фанатик побегает паровозом по кругу игрушечной железной дороги, попробует поймать себя за хвост», — Зарс приободрился. Это не ускользнуло от Конрада, но крыть было нечем. «Пока нечем. Но не в холостую же, черт возьми, поговорили. Дверь приоткрылась. Сейчас вставим туда ногу и не дадим ей захлопнуться», — думал в свою очередь Конрад.

— Кто же еще поехал поиграть в лотерею?

— Понятно, — хохотнул не к месту Зарс. — Еще двое ребят. Один из них электриком тогда был. Кроме его фамилия. Второго фамилия Лицис, он был то ли автомехаником, то ли маляром. Мы познакомились в отделе труда рейхскомиссариата. Вместе разрешения получали. Решили вместе и ехать.

— Что же с ними сталось, куда они прибились?

— Кроме, имя его Николай, по-моему. Он в Гамбурге попал на завод сельскохозяйственных машин. Я его после войны встречал. Проклинал он все на свете, что поверил посулам, ибо там надо было вкалывать больше, чем дома. Дураком, сказал, оказался. Теперь он директор школы под Ригой. Красивый такой парень. Все об успехах на женском фронте рассказывает. Второго, Лициса, вы должны знать. Эвалд Лицис, знаменитый теперь критик театральный и киношный. Я раз его после войны встретил в театре, так он не очень-то захотел со мной постоять, боком, боком, извинился и с каким-то важным тузом в буфет сиганул. Думаю, не захотел вспоминать те годы.

— Как и вы, — заметил Конрад и несколько раз отвел рукой протестующее движение Зарса. — Кто же еще ехал?

— Ехали многие. Вагон, несколько вагонов, поезд, наконец. Но мы как забились в купе, так и не выходили до самого Гамбурга. В карты играли, в окно глядели. Доехали до Гамбурга-и расстались. А не говорил, не писал в документах о поездке потому, что вопросам не было бы конца. Вон их сколько у вас только — сто. Да, еще один в купе был. Богослов. Некто Брокан.