Петр Краснов - Амазонка пустыни

— Надо было прогнать? — тихо спрашивает Фанни и кладет свою маленькую ручку ему на плечо.

— Да, прогнать.

— Спасибо.

— Не на чем.

— Что же я вам сделала?

— Вы? Ничего… Кроме хорошего.

— И вы хотите меня все-таки прогнать?

— Если вы уедете, Фанни, я не переживу этого. Я ум-ру с тоски.

— А если останусь?

— Я с ума сойду.

— И так и эдак, значит, нехорошо выходит… "Что же мне делать, чтобы вам было хорошо?

— Вы сами знаете, Фанни.

— Улететь на небо… Туда… к подножию Божьего трона?..

Она смотрит в окно. Темно-синее небо спокойно и тихо. Ни туч, ни облаков, ни дымки. Так тиха и ее жизнь, несмотря на все приключения. Так безоблачно на ее душе.

Как ярко горит на солнце далекая вершина Хан-Тен-гри! Теперь она, как опрокинутый золотой потир, и точ-но червонцы, сыплет она на землю. Червонцы, золото Бо-жьей благодати!

Долина млеет и горит в лучах поднимающегося солн-ца. Край Небесной Империи позлащен лучами. Что до того природе, что там три дня тому назад трагически по-гиб старый Китай?

Для неба он не старый. Оно равнодушно к векам че-ловеческой жизни, потому что его века много больше лет жизни людей. И к смерти людей оно равнодушно и спо-койно смотрит на кровь и на тела усопших.

Радуется оно только счастью… счастью любви… Чья-то невидимая рука опрокинула в голубой выси золотой потир и сыплет, и сыплет червонцы на землю.

Эти червонцы — счастье. Умей только поймать его. Не упускай его. Краткотечны его мгновения. Блеснут, как молния в грозе, и исчезнут. Лови ее…

Фанни смотрит в окно, и улыбка радости поднимает концы ее губ, вот приоткрылись и брызнули жемчугом ровных зубов навстречу солнцу.

Скользнула взглядом по стене. Висит ее кабардин-ская шапка, а под ней — винтовка. Пусть висят, ми-лые…

Шире стала улыбка. Сколько счастливых минут с ни-ми пережито!

Перевела свой взор на дядю Ваню. И его щеки, и под-бородок позолотили лучи утреннего солнца. Невидимая рука осыпала и его золотыми монетами счастья из опрокинутого потира, что поднят над Божьим троном.

Бог осыпал его золотом своей благодати и бросил бриллианты счастливых слез в его добрые глаза. Счастье пришло к нему. Он будет счастлив. Она даст ему это счастье. Сами собою сгибаются ноги. Она медленно опуска-ется к нему на колени и садится, как сидела четырехлетней девочкой. Она обвивает своею рукой его шею, и раскрытые в улыбку уста прижимаются стыдливо к его губам.

— Милый дядя Ваня! Я твоя… Я хочу твоего счастья. Только твоего счастья…

Золотой потир опрокинула невидимая рука у подно-жия Божьего трона и сыплет, и сыплет золото благодати Божией на сконфуженное лицо Фанни и на счастливое лицо Ивана Павловича.

1918