Владимир Брюханов - Учитель и Ученик - суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер

Надежность такого метода, естественно, снижается, если в ожидаемой корреспонденции возможна значительная сумма наличных денег — обнаружив таковую, случайно подобранный на улице исполнитель может попытаться скрыться от нанимателя, присвоив ее.

Имелся и другой недостаток такого решения: безопасность обеспечивалась, но Редлю так и осталось бы неизвестным, что же было в письмах на почте, если бы посланец был арестован или обнаружилась бы слежка за ним! А вот содержание писем и должно было волновать Редля более всего!

Желающие придерживаться классической версии могут по-прежнему считать, что Редль руководствовался корыстолюбием и алчностью — его якобы неудержимо влекло к присланным деньгам!

Так или иначе, но Редль остановился на другом варианте: сам явился на Почтамт!

Такое решение, на наш взгляд, свидетельствует также и о том, что риск задержания не представлял для него смертельной угрозы, и, следовательно, он едва ли считал себя иностранным агентом!

Редль, однако, обставил операцию с максимальной предусмотрительностью. Выбор момента (перед закрытием Почтамта и началом предвоскресного отдыха), организация маршрута (включающего такси, ожидающее с заведенным мотором), быстрое и решительное поведение в момент получения корреспонденции — все это обеспечило полный успех!

Отметим, однако, что еще до обращения в почтовое окошко Редль не мог позволить себе пялиться по сторонам , дабы обнаружить засаду — тем самым он мог заранее спровоцировать настороженность и готовность предполагаемого противника к действиям. Получив же письма, он должен был стремительно уходить, тем более не оглядываясь и не демонстрируя своего лица, а главное — не терять времени по пути к такси.

Все это удалось, но в итоге сам Редль не мог быть уверен в том, была ли засада на Почтамте или ее там не было.

Далее уже в машине произошло его знакомство с полученной корреспонденцией. Оно его взволновало настолько, что он и обронил в такси чехольчик от ножичка — это было, конечно, непростительной небрежностью и неосторожностью, но ниже нам предстоит объяснить, удар какой силы нанес Редлю его бывший подчиненный Ронге своим глупейшим сфабрикованным посланием! — такое невозможно было невозмутимо вынести!..

Теперь же Редлю предстояло вычислять, кто же оказался виновником такого удара: истинный ли отправитель, от которого он ожидал послания по этому каналу, или же в дело вмешались какие-то непрошенные посторонние?

Вот тут-то он и начал получать ответы!

Если бы Редль был схвачен с поличным, то теперь уже его очередь была бы оправдываться под тяжестью предъявленных улик, а последние вовсе не ограничивались письмами, сфабрикованными Ронге, как об этом можно было, конечно, догадываться — и как пытались догадаться все писавшие о «Деле Редля», но, не догадавшись ни о чем путном, сами принимались сочинять улики!

А вот что же было делать Ронге и иже с ним тогда, вечером 24 мая 1913 года?

Сыщики, во всяком случае, получили указание следовать в отель «Кломзер» — и продолжить наблюдение.

Теперь попробуем поставить себя на место этих сыщиков.

Обескураженные головомойкой , полученной от начальства, они решили не ограничиться пассивным наблюдением, а радикально исправить свое упущение. И тут сыщики снова сплоховали!

Предъявление Редлю футляра от ножичка и должно было, по их мнению, все исправить, но вместо этого почти окончательно загробило всю операцию по поимке Редля!

Дорогие читатели, ведь вы (в большинстве своем) не являетесь признанными экспертами по разведке и контрразведке, а поэтому способны сами подумать, к чему же должно было привести предъявление Редлю пресловутого футлярчика.

Попробуем сначала сообразить, что же в данный момент могло быть вменено Редлю в качестве обоснования обвинения.

Оказывается, что практически ничего. Строго юридически Редль был виновен лишь в получении какой-то корреспонденции на Почтамте — притом формально никому не известного содержания.

Само по себе такое получение юридически можно было подтвердить свидетельским опознанием. Реальными свидетелями были: девица, выдавшая Редлю письма, шофер такси и сами сыщики — все они могли опознать Редля по внешнему виду, хотя насколько точно и надежно — это еще было вопросом!

Опознавался Редль и по расписке, оставленной на формуляре для получения писем. Хотя там он, в соответствии со здравым смыслом, должен был бы оставить лишь какую-то закорючку , едва ли доступную для идентификации — что бы об этом ни утверждал Ронге!