Последствия изоляции оказались более чем плачевными: достаточно указать, что, например, первая домна была построена в Европе в 1443 году, а в России — не ранее 1636 года. Чистых двести лет отставания!
Петр понял, что его поражение под Нарвой— вовсе не случайностьи не только гнусные происки внутренних и внешних врагов (как постарался представить дело его великий предшественник Иван Грозный, оказавшись в аналогичной ситуации). Не имея в руках современной военной техники и не освоив ее тактического применения, невозможно было надеяться на успех в борьбе со Швецией — одной из самых передовых и сильных тогдашних европейских держав.
Реформы Петра, вполне заслуженно прозванного Великим, отличались глубиной и коварством замыслов, неуклонной волей и жестокой решимостью при исполнении. Начались они с неслыханных по масштабам акций промышленного шпионажа.
Самолично обшарив Западную Европу, организовав там эффективнейшую деятельность собственных эмиссаров и резидентов, завербовав множество перебежчиков и агентов влияния и используя взаимные противоречия западноевропейских правительств, Петр проник во все секреты западной технологии и обзавелся кадрами, способными внедрять их в России.
В конце жизни Петр считал свой успех невероятной удачей и отказывался понимать вопиющую глупость европейцев, явно не оценивших, какого врага они взрастили на собственную голову — это вовсе не вольная трактовка с нашей стороны, а действительно мнение самого Петра, неоднократно им высказанное.
Авангардом петровских преобразований стало дворянство, только в небольшой степени состоявшее из старой знати. Тогдашний служилый класс был плоть от плоти детищем прежнего режима: сами с рождения привычные к зуботычинам и унижениям, дворяне оставались корыстолюбивыми, беззастенчивыми и жестокими служаками, готовыми унижать и попирать налогоплательщиков, а ради сиюминутных благ лихо рисковать и собственными, и, главным образом, чужими жизнями. Петровское дворянство было рекрутировано изо всех сословий российского народа, и к концу царствования Петра представляло собой весьма внушительную силу — суммарное число их самих и членов их семейств достигало около 2 % численности всего населения.
Всю мощь этого аппарата Петр подчинил задаче создания новейшей промышленности, судостроения и содержания гигантской армии, также подвергшейся коренной модернизации. Затем дополнительно была поставлена задача строительства новой столицы и прочих укреплений на завоеванной территории.
Прямые военные расходы в 1701 году достигли почти 80 % тогдашнего государственного бюджета, и никогда позже не поднимались до такой рекордной отметки!
Зато и достижения Петра оказались впечатляющими: выход к Балтийскому морю, который до сих пор умудрилась сохранить Россия, и новая столица, по сей день остающаяся одним из красивейших городов мира. Эти достойные памятники Петру и позволили успешно скрывать до нашего времени, что вся деятельность Петра завершилась грандиозным и чудовищным крахом. А все дело оказалось в цене, которою Петр заставил собственный народ оплатить эти баснословные успехи.
А.С.Пушкин писал про Петра I: « все состояния, скованные без разбора, были равны пред его дубинкою. Все дрожало, все безмолвно повиновались ».
« Не все ль неволею сделано? » — горделиво вопрошал сам Петр в одном из позднейших декретов. Действительно, все было сделано неволей — и притом самой страшной.
Одной единственной дубинки, которой царь самолично лупил встречных и поперечных, было, конечно, недостаточно.
При Петре каждый государственный служащий был буквально рабом вышестоящего начальника, а представители низших слоев населения, вроде бы не имеющие никакого отношения к государственному аппарату, были в полной личной зависимости от любого представителя власти. Насильственной мобилизацией была собрана не только беспрецедентно огромная армия (ее численное превосходство стало решающим фактором в Полтавской битве), но и фабричный контингент уральских заводов и других многочисленных предприятий новейшей промышленности. Мало того, даже руководство этих фабрик было невольниками государства в гораздо большей степени, чем через два века их преемники — «красные директора».
Добившись впечатляющих военных успехов, Петр столкнулся с совершенно неразрешимой проблемой: государству было не по карману содержать столь громадную армию — она более чем втрое превышала предельную норму, какую могли выдержать европейские государства в XVIII веке — 1 % численности населения. Демобилизовать же ее оказалось невозможно.
Читать дальше