Владимир Брюханов - Заговор графа Милорадовича

Чтобы дать логичное объяснение странным решениям Александра I, нужно более внимательно оценить общую обстановку, сложившуюся в российских вооруженных силах к осени 1820 года, а также те изменения, которые произошли в деятельности Тайного общества с октября 1820 по май 1821 года.

Вся ситуация 1815–1820 гг. в армейском командовании, рассмотренная выше, по существу была борьбой двух ярко выраженных направлений: с одной стороны — сторонников палочной дисциплины, доводящей до автоматизма подчиненных всех уровней, а с другой — приверженцев боевой выучки, основанной на инициативе в сочетании с необходимым подчинением. Можно рассматривать такую борьбу как столкновение принципиальных доктрин, можно — как чисто карьеристское соперничество служебных кланов, но факт, что борьба имела место, а арбитром в спорах выступал сам Александр I.

К первому направлению, как указывали современники, принадлежали Аракчеев, Барклай-де-Толли (умерший, кстати, еще в мае 1818 года), великие князья Николай и Михаил, а выдающимся представителем его был полковник Шварц.

Ко второму Николай Павлович безоговорочно причислил Милорадовича, сами себя относили Паскевич и Денис Давыдов. К нему же, разумеется, примыкали участники «Союза благоденствия», которых, увы, больше волновали не интересы солдат и задачи боевой подготовки, а собственное право ездить на учения во фраках .

Такое разделение носит, конечно, в определенной степени условный характер: каждого конкретного генерала или офицера не всегда легко отнести к той или другой категории. К тому же личные взгляды и объективные обстоятельства со временем претерпевают изменения. Ниже нам придется, например, рассказать, как на самом финише деятельности и Милорадовича, и своей собственной, не кто-нибудь, а сам пресловутый граф Аракчеев оказался внезапно не в «партии Аракчеева», а в «партии Милорадовича»!

Великий князь Константин Павлович, с его известной любовью к парадам и отвращением к военным действиям, должен был бы, казалось, принадлежать к первому направлению. Но есть свидетельства, что и он с возмущением стал относиться к строевым увлечениям 1820-х годов.

В то же время Паскевич отнюдь не стремился возвысить голос против акробатики : « Не раз возвращаясь с плаца, мне приходило желание все бросить и в отставке предаться семейной жизни; но я почувствовал, что скоро понадоблюсь для серьезного дела. Россия, я тогда понимал, без войны и скорой войны не обойдется. Волнение в Греции — это начало разложения Турецкой империи » — оправдать, как известно, можно что угодно!

А вот П.И.Пестель ратовал как будто за свободу , но на службе зажимал и офицеров, и солдат не хуже Шварца, подводя под это, впрочем, агитационную идейную подоплеку: « На средства он не был разборчив; солдаты его не любили; всякий раз, когда император или великие князья назначали смотр, он жестоко наказывал солдат. При учреждении военных поселений он хотел перейти туда на службу и обещал, что скоро у него возмутятся », — писал о нем Е.И.Якушкин — сын упоминавшегося заговорщика, проведший немало времени среди сосланных друзей своего отца.

Впрочем, и «республиканские» тезисы Пестеля только по незнанию можно считать вольнолюбивыми: на самом деле в случае удачи переворота он планировал на 8-10 лет установить диктатуру Временного Верховного Правления, чтобы « беспощадную строгость употреблять против всякие нарушителей спокойствия »!

Не все знают, что до января 1918 года большевистское правительство тоже официально именовалось Временным, но аппетит , как известно, приходит во время еды !..

Ставка в борьбе этих тенденций была отнюдь не малой: не только карьеры представителей различных кланов, но и судьба всей русской армии.

Теперь-то нам известно, кто победил в этом соперничестве; известно и то, к чему это привело.

Один из прославленных сподвижников Александра I, уже упоминавшийся князь А.С.Меншиков, оставался в строю еще долгие десятилетия. Именно ему было приказано готовить Крым к обороне от иноземного вторжения. Прибыв на место назначения и проведя в августе 1854 маневры подчиненных войск, он в ужасе записал в дневнике: « Увы, какие генералы и какие штаб-офицеры: ни малейшего не заметно понятия о военных действиях и расположениях войск на местностях, о употреблении стрелков и артиллерии. Не дай Бог настоящего дела в поле » — дословное повторение оценок Паскевича, Натцмера и Давыдова! Катастрофа действительно состоялась буквально через несколько дней — стоило лишь высадиться англо-французскому десанту!