Джордж Бейкер - Август. Первый император Рима

Через неделю, 17 апреля, Цицерон, продвигаясь вдоль побережья через Астуру, Фунды, Формиал и Синуессу, наконец прибыл в Путеолы. В пути он слышал, что Марк Брут отбыл в Ланувий, где у него поместье, и что Требоний, другой заговорщик, отправился в Азию. Он должен был еще раньше слышать, что Децим Брут отправился на север в Цизальпийскую Галлию, чтобы возглавить войско, которое его там ожидало. Без сомнения, он уже знал, что Тиллий Цимбер скрылся в Вифинии. Они разбежались, не имея общего плана и цели, в то время как Марк Антоний и сторонники Цезаря быстро овладевали Римом и собирали свои силы весьма основательно. Как это могло случиться?.. Цицерон едва ли мог дать ответ.

Тем временем неожиданно для себя Цицерон, прибыв в Путеолы, попал в самую гущу событий. Он обнаружил, что близкие друзья Юлия и члены его кружка Гирций и Панса находились там; также там был и Луций Корнелий Бальб, темнокожий финикиец, инженер и глава штаба Юлия.

Что они здесь делали? Оказывается, они прибыли сюда, чтобы встретить юного Гая Октавия в доме его матери — он как раз примыкал к вилле Цицерона!.. Во время пути Цицерон не раз размышлял о том, где же находится Октавий и чем он занят. Ответ был неожиданным — он подъезжал к Путеолам.

18 апреля, на следующий день после прибытия Цицерона, Октавий прибыл в Неаполь. С характерной для него осторожностью он не высадился в Брундизии, поскольку не знал, какой прием ему будет оказан; он направился к югу в Гидрунт, а затем совершил поездку по «каблуку» Италии, пока не достиг Лупий. Здесь он несколько задержался, пока не выяснил, как именно Обстоят дела. Ветераны Цезаря собрались в Брундизии, исполненные рвения и гнева на убийц Цезаря, а также желания взять наследника Юлия под свое крыло. Удовлетворенный этим известием, Октавий направился в Брундизии, где не совершил ни единой ошибки. Первый прием, который ему оказали, мог обрадовать кого угодно, но не человека с холодным рассудком. Его встречали толпы ветеранов и требовали отомстить за убийство Цезаря. Они, без сомнения, уважали человека, которого Юлий назвал своим преемником. Октавий, заметив их готовность следовать его приказам, дал вежливые и ничего не значащие ответы и продолжил свой путь в Рим. Однако наверняка не преминул установить более тесные, чем он выказал на публике, контакты и добиться взаимопонимания со своими сторонниками и оставил там своих людей. После того как он переправился через Самний, к нему присоединились желающие сопровождать его в Рим, чтобы защищать его и отстаивать его требования.

Бальб никогда не был слишком популярной личностью ни у своих современников, ни у последующих историков; и все же вполне вероятно, что он (подобно исповеднику Ришелье отцу Иосифу) был одним из самых влиятельных людей того времени. Бальб встретил молодого Октавия в Неаполе — старый, опытный человек, более других посвященный в планы Юлия, и хрупкий юноша с девичьим лицом, наследник Юлия. Проводив Октавия на виллу его отчима Луция Марция Филиппа, Бальб вернулся к Цицерону, чтобы рассказать ему, что произошло, во всяком случае, в той мере, насколько считал это возможным. Октавий, сообщил он Цицерону, приехал, чтобы вступить в права наследства своего двоюродного деда. Он, возможно, намекнул, что при таких обстоятельствах вероятно серьезное столкновение между Октавием и Марком Антонием, ибо Цицерон изложил оба предположения в своем письме своему другу Аттику. Он надеялся, что оба окажутся достоверными.

Именно Бальб представил Октавия Цицерону; и молодой человек оказался именно таким, чтобы произвести на известного оратора благоприятное впечатление. Спокойствие, скромность и изысканность манер, а также глубокое уважение к Марку Туллию Цицерону — эти достоинства, скорее всего, вызвали одобрение и восхищение Цицерона. «Он относится ко мне с величайшим почтением и дружелюбием», — писал Цицерон Аттику. Но затем он излагает в письме свою главную мысль, которая определяет его действия более других: «Его близкие обращаются к нему как к Цезарю — но не Филипп, я тоже не стал этого делать. Я заявил, что ему невозможно быть доблестным гражданином, пока его окружает так много людей, угрожающих смертью нашим друзьям. Они говорят, что случившееся (имеется в виду убийство Цезаря) нельзя терпеть. Как ты полагаешь, что произойдет, когда мальчик прибудет в Рим, где наши освободители не могут пребывать в безопасности? Впрочем, они всегда будут славны, а в сознании правоты своего поступка даже счастливы. Но мы, если я не ошибаюсь, будем повержены».