Зардушт Ализаде - Конец второй республики

28-го ноября, на десятый день митингов ВС СССР утвердил изменения и дополнения Конституции. Председатель ВС Азербайджана Сулейман Татлыев, вопреки своим обещаниям на площади, не только не выступил против 13-го параграфа 119-ой статьи, но и покритиковал эстонцев за сепаратизм.

3-го декабря мне надо было попасть на площадь, чтобы предупредить рабочих завода Сардарова о том, что час силовой расправы с людьми на Мейдане приближается. Брат мне достал пропуск через горком партии и вечером 3-го декабря я отправился на Мейдан.

Предъявляя на постах свой пропуск, я добрался до площади. Там оставалось не более 2-х тысяч человек. Часть из них прохаживалась по площади, часть сидела внутри палаток вокруг костров. Всю ночь, с интервалом в два часа, то с одной стороны площади, то с другой, военные заводили моторы бронетехники. Тогда люди не площади, в зависимости от того, с какой стороны проспекта Нефтяников, со стороны города, или же Бакпорта доносился рев дизелей, бросались в ту сторону и выстраивали живую цепь на пути предполагаемого вступления войск на площадь. Но тревога каждый раз оказывалась ложной, проверив готовность людей, или же потешившись над ними, военные выключали моторы, и люди, подобно тому, как стадо антилоп начинает опять мирно пастись после того, как львы убивают одну из них, рассасывались по площади и продолжали обсуждать ситуацию.

Мои знакомые с завода Сардарова, Физули и Гусейн, на просьбу увести рабочих с площади ответили, что это невозможно по одной причине — страх перед наказанием приковал активистов к площади. Большинство рабочих все равно уже разошлись по домам, на Мейдане остались только самые активные и отчаянные. Но и среди них царили страх и уныние. Гусейн с горечью сказал, что когда они с Физули в самом начале пытались остановить завод и вывести рабочих на площадь, то рабочие боялись. Теперь они опять боятся, но на этот раз — возвращатся на завод.

Я понял, что уговорить оставшихся 25–30 рабочих завода Сардарова уйти с площади не удастся. Когда я вышел прогуляться между палатками, то заметил Ису Гамбарова, который шел от одной палатки к другой.

Чтобы согреться я устроился среди рабочих вокруг костра. Один высокий, с кудрявой шевелюрой, рассказывал о Сумгаитских событиях. «Мы остановили “Жигули 01” и вытащили оттуда мужчину, начали его бить. Когда он уже не мог сопротивляться, мы толкнули его в огромный костер. Когда же тот попытался выйти из костра, один из нас воткнул ему в грудь острие прута из арматуры, и каждый раз, когда он пытался вырваться из костра, прут все глубже вонзался в его грудь». Сидящие вокруг костра все время ржали. Я встал и, подавленный, ушел из палатки.

До утра, несмотря на жуткий холод, от которого меня не могла уберечь моя легкомысленная плащевая куртка на искусственном меху, я бродил по площади. Утром, когда забрезжил рассвет, я окинул взглядом площадь; серый асфальт огромной площади был весь усеян, как оспинами, черными пятнами потухших костров. Это был конец Мейдана, конец еще одного этапа нашей истории, который был нами тупо-блистательно проигран.

К поражению нас вел незримый штаб, сформированный из мафиозной «партхозноменклатуры» и их идеологических политруков-националистов, которые использовали убойной силы оружие — чувство ущемленной национальной гордости и обиду на инородцев. Это убойное оружие без промаха било в Германии 1920-1930-х годов, теперь оно било на Южном Кавказе. Но если об этом кто-либо сказал бы народам Южного Кавказа, они этого не поняли… Не поняли и люто возненавидели бы того, кто осмелился кинуть тень на самое для них святое — на чувство их национальной стадности.

Одним из самых горьких последствий этого периода стала этническая чистка всех азербайджанцев из Армении. Показателем покорности ЦК Компартии Азербайджана Москве может служить тот постыдный факт, что по приказу из Центра группа азербайджанских партийных работников во главе с Фазилем Ягубовым из ЦК была командирована из Баку в Армению для оказания помощи «армянским товарищам» в деле ускоренной депортации азербайджанцев. В этом деле симбиозу неформальных националистов и ответственных сотрудников партийных и правоохранительных органов Армении помогали части ВВ МВД СССР, офицерам которых было объявлено, что депортация производится с целью «спасения армян от озверевших тюрков».

Как и ожидалось, в ночь с 4-го на 5-е войска очистили площадь. Было арестовано около тысячи человек. Большая часть отсидела разные тюремные сроки в Азербайджане, часть этапировали в области России. Неймат Панахов из Мейдана уехал на машине «скорой помощи» вместе с какой-то экзальтированной девицей, влюбившейся в «народного героя». Потом его арестуют, продержат под следствием какое-то время, и… отпустят. Такие кадры на улице в то время не валялись, это потом, с расширением народного движения, численность бездумных ультрарадикалов и агентов влияния возросла кратно и их ценность резко упала.