Константин Гордиенко - Чужую ниву жала (Буймир - 1)

Дед Савка не в особенном почете у семьи, больше для порядка сидит за столом. Он рассказывает внучке Марийке поучительную сказку, излюбленную сказку белых бород о том, как сын издевался над старым отцом.

- Кладут старика на воз... Дитя спрашивает: "Куда?" - "Вот дедушку повезем в овраг, он ничего не делает, только ест..." - "Раз вы так делаете, то, когда состаритесь, и я вас отвезу", - говорит дитя... Вот и по-прежнему живет старик. Терпит сын отца, боится за свою судьбу. А тут случился голод. Поле стоит черное, нечем сеять. Пригорюнились люди. Старик и говорит сыну: "Распаши дорогу, поборонуй, раскрывай крышу, раскидывай солому по полю". Удивляются люди: "Одурел старик. Что делает? Хочет, чтоб хату залил дождь?.." А потом, как уродился хлеб! Люди руками развели...

- Откуда же хлеб взялся? - Марийка, положив голову на локти, зачарованно слушает деда, даже уши горят... Не без того чтобы и до чубатого, насупленного Чумака и Лукии не долетело кое-какое слово. Дед Савка, казалось, только и ждал этого вопроса. Лоб его просиял.

- Мысль здесь такая: цепами молотили хлеб - в соломе-то на крыше зерно осталось? По шляху возили мешки - зерно рассыпали?..

Марийка поразилась мудрости того старика. Хоть к работе не пригоден, так советом спас семью от голода!

- Пошла тогда слава про старого отца. Завидовали люди. И с того времени сын и невестка стали почитать его. "Вот у меня отец какой!" хвалился сын. Так-то. В жизни все бывает...

А на самом деле сын не то сказал.

Иван Чумак был недоволен этими россказнями да небылицами и напустился на отца с попреками: в такой день и такую болтовню развел!

Старик поник головой...

Вдруг на дворе раздается топот, говор, двери отворяются, в хату входят сваты, хозяевам челом бьют, а у девушки замирает сердце.

Пахнут новые кожухи, разносят густой запах свежего дегтя юфтевые сапоги, гости снимают высокие смушковые шапки, крестятся на образа, снова приветствуют хозяев. На минутку умолкают, чтобы приступить к важному делу. И хата, полная напряженного внимания, ждет.

- А мы, люди добрые, наслышались о пряхе... - Ясными глазами обводят сваты хату, рушники, цветы, разводы, произносят знаменательные слова.

Удивительная новость пришла будто нежданно-негаданно и немного встревожила - никак, мол, не рассчитывали, не думали, не догадывались... Торжественная тишина стоит в хате, слышно, как потрескивает лампадка. Чтобы не выдать случаем сокровенных дум, чтоб не подумали сваты, что хозяева очень уж обрадованы этой вестью, Иван Чумак рассудительно, степенно отвечает в лад:

- Оно так, люди добрые, не плох тот волк, что заглянул в кошару...

Это был тоже знаменательный ответ. Бывалый, обходительный хозяин Иван Чумак.

Сваты кладут на стол белый, светлый хлеб. А на столе чего только не наставлено! И рыба, и мясо, и гусятина, и пироги, и вареники - богатый вечер. Под Новый год, как хата ни бедна, хоть займут, а стол накроют, чтоб целый год достаток не выводился.

Повязанные рушниками, торжественные, представительные, уселись сваты на лавку. Мясистый пожилой человечище, прославленный на весь Буймир Остап Герасимович Мамай, он и староста в церкви, и выборный, и судебный заседатель, сильнейший хозяин в селе. С ним сельский староста - известный Лука Евсеевич Мороз.

Приветливые хозяева просят сватов отужинать. Дал бог, дождались дорогих гостей. Клокочет огненное питье в горле, блаженствует душа.

Мамай развалился за столом, и все заскрипело под ним, затрещало. Приступил к еде, крушил крепкими челюстями молодые косточки, хрящи. Гостеприимная Лукия упрашивала:

- Закусывайте, Остап Герасимович! Все вас уважают за божественность... И вы, Лука Евсеевич!

С лаской и фляжкой подступала она к сватам.

Дочь с поклоном подавала на стол, хмуро, неприязненно прислуживала гостям. Лукия в душе сердилась на дочку, но со светлым лицом обращалась к сватам:

- Молода она еще у нас...

Остап Герасимович, сосредоточенно облизнув пальцы, ответил:

- Мы старую не подумали бы сватать.

Лука Евсеевич, расправив пышные, прокуренные усы, поучительно сказал:

- Молодым женишься - быстрее помощи дождешься.

Вдруг - взорвалась вечерняя тишь! Веселая гурьба девушек принесла в хату святочную песню - щедривку. Впотьмах, до восхода луны, облазили они сельские закутья, плутали в огородах, по оврагам, падали в ямы и, полные святочных шалостей, славили в песнях хозяев. Марийка вынесла девушкам пирогов и исчезла.

Любопытные веселые лица прилипли к оттаявшим окнам... Вмиг облетела девушек новость - старосты-сваты, за столом сидя, о Якове Калитке речь ведут, чарку пьют, а Орина прислуживает, слезами умывается. У девушек сердце болит за подругу - из-под палки замуж идет. Беда стряслась над подругой и над каждой может стрястись. Опечалила Чумакова хата девчат, тоскливая щедривка звенела под окнами: