Константин Гордиенко - Чужую ниву жала (Буймир - 1)

Ей-ей, безнадежное положение у Захара. Гости смотрят на него, пожимают плечами: чудной человек!

Что же ему делать? Захар смотрит на волостных людей, словно ищет поддержки.

Роман Маркович сам об этом думает, он всегда рад поддержать в нужде. Спрашивает Захара: не уступил бы тот свой крепостной надел, что около Косых Ярков?

Компания зашевелилась, оживленный разговор поднялся за столом: выход найден, чудесный выход! Прояснились у людей головы, все стали уговаривать Захара, чтобы и не размышлял, не колебался, уступил, пока не поздно... Чего он, кстати, стоит, пусть садится за стол. Тут Лука Евсеевич подставил даже табуретку.

Чарка и закуска перед Захаром, руки у него от волнения дрожат, и он, чтобы не обидеть гостей, пьет чарку - за их здоровье, закусывать не хочет. Приятная теплая волна прошла по жилам.

Остап Герасимович, человек с хозяйственными способностями, искренне советует Захару:

- У тебя эта нивка далеко, она тебе неудобна, заезжать приходится из оврага, ты заработаешь себе в экономии...

Роман Маркович, положив тяжелую руку на плечо Захара, с симпатией всматривался в его растерянное лицо и хвалил Захара перед компанией:

- Вот это человек, на все село! А те утопили бы в капле воды... Недруги...

Мало ли их, кстати, развелось на селе? Старшина выделял только Захара... Ей-ей, старшина согласен с ним приятельствовать. День неожиданностей... И гости такие приветливые - волостные люди - наливают большую чарку. У Захара занялся дух. Ганна гостеприимно придвигает закуску, ласково так на него смотрит, теплая, пухлая нога ее прижала Захара к столу - дрожь пробирает...

Да еще не где-нибудь посадили Захара - в красном углу важной хаты. Не последний гость он здесь.

Роман Маркович всегда согласен помочь человеку, выручить в беде.

- Я за тебя недоимку заплачу, а ты мне нивку отдай, что возле моего поля. Все равно тебе от нее нет никакой выгоды. За эту нивку никто больше не даст. Может, придется когда-нибудь еще за помощью обратиться...

Помутился рассудок Захара от неожиданной приязни старшины, ласковых слов, обещаний. Захар хорошо понимал - старшины не минуешь, как смерти. Кто хочет врагов себе наживать? А обратиться придется, и не раз...

Гости еще чарку наливают Захару (которую уже), угощают, обращаются с приветливыми словами.

Мамай:

- Пей, ты будешь нашим человеком!

Мороз:

- Ты знаешь... это Роман Маркович!

Мамай:

- Через овраг тебе ездить... не с руки тебе эта нивка...

Заморочили голову Захару, согрелась, охмелела душа, хата пошла кругом. Захар еще не знает, что делать, а уже чернила и бумага перед ним. Ганна проворно стерла со стола, и уже писарь пишет, что по приговору мирского схода отныне нивкой в урочище Косые Ярки владеет Роман Маркович Калитка...

Со странной легкостью в теле Захар возвращался домой. Село уже спало. Тяжелое чувство временами закрадывалось в душу, но он его отгонял, этакий смельчак... Словно приливали свежие силы: ведь и он не последний, сидел в гостях со знатными людьми! И даже запел Захар...

8

Выварила калину - дважды она закипела, горечь исчезла, - отцедила, пересыпала сахаром и теперь варила вареники. Густой дух сытой еды стоял в хате. Мало того что напекла пирогов с мясом, с сыром, луком, захотела еще остренького. Орина подсобляла матери: терла мак, хрен, грубой скатертью застлала стол, все подготовила и тогда снова стала лепить вареники. Приучает мать дочку, чтобы около печи умела управиться, готовить. Чтобы люди не сказали: непутевая, мол, мать была.

Глаза у дочери запали, она поблекла, побледнела, ходит по хате словно немая. За целый день не услышишь ее голоса, разве только спросят отзовется. Поскучнела Орина, в душе накипела обида, стала девушка живым укором матери. Не знает Лукия, как дочку развлечь, развеселить. Тяжело вздыхают и мать и дочь, отец ходит молчаливый, понурый - но станет он еще с ними нянчиться! Нелегко матери видеть, как дочка на глазах тает, раньше была веселая, разговорчивая, а теперь не узнать... На посиделки мать ее не пускает, чтобы с Павлом не встретилась. Истосковалась девушка в хате! Лукия знает, что теперь уже недолго ждать, последние девичьи тревожные дни.

Заложив на ночь корму коню, убрав корову, мелкий скот, хозяева ждут в светлице ужин. Бороды расчесаны, головы маслом умащены, мужчины, дед Савка да сын Иван, в белых сорочках, по-праздничному дымят махоркой, лениво гуторят. В хате уютно, тепло, пахнет вкусной, сытной пищей, слепящая, как солнце, бутылка стоит на столе, играет градусами, душа нежится.