Константин Гордиенко - Девушка под яблоней (Буймир - 2)

Урущак:

- Мы заседали, проверяли - и признали: обвинения, бросаемые Родиону Рже, не имеют под собой никакой почвы. Хозяйство Родион Ржа ведет на высоком уровне! Следовательно, Павлюк клевещет на человека, одновременно и на районное руководство!

А что ферма, которой заведует Павлюк, приходит в упадок, - по этому поводу комиссия сделает надлежащие выводы.

Кажется, до полной ясности довел дело Урущак, даже вздохнул с облегчением. Двух мнений быть не может. Недостойное поведение Павлюка в этом запутанном деле доказано безоговорочно. И все же к самому концу для полноты картины Урущак, будто между прочим, бросает Павлюку свой последний вопрос: не из баптистской ли он семьи, случайно?

Присутствующие ахнули от неожиданности. Неужели Урущак что-то разведал? Люди замерли, - похоже, события осложняются.

И не насмешка ли слышится в ответе Павлюка: "Бабка баптисткой была".

Разве не стали еще непроницаемей лица?

Кто-то прыснул со смеху. Людей давил кашель.

Урущак даже посинел от столь вызывающей непочтительности.

На угрозу Павлюка обратиться с жалобой в высшие инстанции Урущак с кривой улыбкой заметил:

- Никто никому не позволит подменять сельскохозяйственные органы!

Знал, что сказать!

Уж не на Нагорного ли намекал?

Павлюк молча оставил заседание. Похоже, не слишком весело было у него на душе.

Урущак окинул победоносным взглядом притихший зал и стукнул по столу кулаком.

30

Понурив голову, стоял пастух средь поля.

Бушевавшие ветры с дождями лежмя положили, примяли, придавили хлеба. И все не унимались, все пуще свирепели - вертели, разметывали, в жгуты позакрутили, понаставили шалашей в поле. Тяжелый колос поник до самой земли. Не поле, а звериное логово. Словно табун нечистой силы толокся копны несет, снопы катит, расщепляет деревья, ломает ветки, вышелушивает зерно. Эта буря и ульи на пасеке пораскидала, посбивала яблоки, поразворотила крыши. Одни лишь Пастуховы скирды невредимы стоят!

Измотала непогода людей. Прибило просо, гречиха тоже вся полегла. Хорошо, хоть одно пшеничное поле, пока вёдро было, убрали комбайном. Второе поле все полегло. А пшеница "украинка" как перестоит - зерно так и журчит за жаткой. Хлеба высокие, густые, - трещат, ломаются крылья у жаток. Зерно повыперло, повыпучилось, ударишь крылом - так и брызжет. Комбайном убирали.

- Добрая машина, - должен был признать пастух.

И сцепился с Дорошем, который попробовал было не согласиться с ним:

- Колос опален, не держит зерна, а солома еще не дозрела, наматывается на барабан.

- При чем тут комбайн? Пошли дожди, растворили все кислоты, - а что за кислоты, толком знает разве что Мусий Завирюха, - ожил корень, начал гнать по стеблю соки, солома отволгла, зазеленела, вот и наматывается на валы, забивает барабан, не перемолачивается. А машина даровая.

Дорошу странно - не известно разве, сколько МТС берет зерна?

Колхозники сбились в кучу, прислушиваются к спору. И уже им кажется, что вроде бы вместе с летом ожил и Савва - мотается без устали по стерне, будто всей работой на жнивах ему заправлять поручено.

- Да ведь комбайн работает за падалицу, - доказывает пастух.

- Как? - не понимает Дорош.

- МТС за комбайн получит меньше зерна, чем его осыплется, если будем убирать косами... или жатками.

И все убедились - пастух на ветер слов не бросает.

Текля обводила взглядом выбитое, перемятое поле. Колхозники, занятые просушкой снопов, дают советы невесело глядящей девушке, как убирать полегший хлеб. Всем бросалась в глаза ее тревога. Обступив бригадира, уверяли: не дадут пропасть ни одному зернышку, старый и малый станут в помощь.

На ту пору заявился Родион Ржа, насупленный, озабоченный. Остановил коня и сурово спросил бригадира, почему непорядок на поле. Девушка не ответила - ни малейшего уважения к замечанию председателя. И люди тоже не очень приветливо встречали Родиона.

Председатель рассердился. У человека все печенки проело - как бы сделать так, чтобы ни одного зернышка не замочило дождем, а Текле вроде бы все трын-трава. Ветер в голове у девки, ни с какими указаниями не считается. Нет того чтобы уважить председателя... И Родион Ржа напустился на девушку: слишком уж неповоротлива она, погноить, видно, хочет хлеб, не иначе.

- Почему до сих пор не заскирдовали?

- Непогода, ветры, дожди. Разве можно скирдовать мокрые снопы? - без тени почтительности отвечает девушка.

Ох, остра на язык, увертлива... И остальные туда же за ней тянутся: пусть ветер обдует, как бы не сопрели.