Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.

В концентрационных лагерях в Германии заключенным категорически запрещалось слушать радиопередачи. Но в некоторых лагерях среди заключенных были радиотехники и инженеры, которых солдаты и офицеры охраны привлекали для ремонта своих радиоприемников. Эти люди умудрялись, невзирая на смертельную опасность, задерживать в мастерских уже отремонтированные приемники, включали их в определенные часы и слушали последние известия, которые затем передавали своим товарищам по заключению. Доктор Сустендаль из деревни Люк-сюр-Мер, томившийся в одном из лагерей по обвинению в шпионаже в пользу англичан в районах Атлантического вала, узнал о том, что его деревня оказалась в районе вторжения. А в это время его жена с двумя сыновьями в гараже под автомашиной спасалась от обстрела английских кораблей. Вместе с тревогой за близких доктор Сустендаль почувствовал надежду на спасение — ведь он жил под постоянной угрозой смерти.

Немцы, беспокоившиеся о судьбе своих родственников, служивших во Франции, вопреки нацистским законам, которые запрещали слушать иностранные радиопередачи, тайно принимали сообщения из Швейцарии, полагая, что немецкие официальные сообщения извращали действительный ход событий. Но, как ни странно, немецкое радио было необычайно сдержанно и объективно. Зато японские радиокомментаторы заявили по поводу вторжения в Нормандию: «…Теперь немцы будут иметь возможность развернуть новые наступательные операции».

Утром 6 июня в Палате общин с нетерпением ожидали выступления Черчилля по поводу вторжения в Нормандию. Он начал свое выступление с обзора военных действий в Италии, сообщил членам парламента о взятии Рима, хотя это было им известно еще накануне. Этим Черчилль еще больше накалил атмосферу нетерпения, царившую в Палате общин. Конечно, он поступил справедливо по отношению к английским солдатам, сражавшимся в Италии, коротко, в течение 10 минут, рассказав об их успехах. И только под конец Черчилль объявил о начале вторжения в Нормандию.

К середине дня от многочисленных военных корреспондентов, побывавших на всех плацдармах, в Лондон стали поступать первые сообщения о боях в Нормандии. Они писали в основном о своих личных впечатлениях и чувствах, не делая никакого анализа хода боевых действий.

В течение всего дня «Д» население Англии проявляло огромный интерес к ходу боев в Нормандии, но подробных данных о них не поступало, и люди продолжали томиться в неизвестности. Солдаты, которые сражались на побережье Нормандии, знали еще меньше. И это понятно: в бою солдаты могут знать лишь те, что находится в пределах их участка. Конечно, кое-кто мог слышать радиопередачи из Лондона, большинство же солдат и офицеров знало только, что они на берегах Франции, ведут бой с немцами и, к собственному удивлению, все еще живы.

К ночи исход битвы в Нормандии был уже решен. Несмотря на то что американские войска на участке «Омаха» захватили только узкую прибрежную полосу и не соединились с авиадесантными частями генерала Гейвина, которые все еще находились в изоляции, а доставка на плацдармы подкреплений, боевой техники и других военных материалов шла далеко не по плану, Атлантический вал был окончательно прорван. Высадившиеся части союзников прочно закрепились на берегу. Эйзенхауэр в общем был вполне удовлетворен достигнутыми результатами, но особого оптимизма не выражал. Союзники решили одну проблему, связанную с вторжением на европейский континент, — высадка первого оперативного эшелона прошла успешно; теперь все зависело от того, как будет решена вторая, не менее важная задача, — опередить немцев и создать на плацдармах ударные силы, способные повести решительное стратегическое наступление. Это зависело от состояния моря и погоды, которая уже чуть было не сорвала вторжение во Францию. Имея позади себя пролив Ла-Манш, а впереди неизвестные силы немцев, союзники чувствовали себя в большой зависимости от прибытия подкреплений.

Наиболее точную оценку первого дня боев в Нормандии дали сами немецкие войска, находившиеся в укреплениях Атлантического вала. Они знали свои возможности, видели флот вторжения и испытывали на себе силу удара десантных войск союзников. В результате уже не отдельные солдаты и офицеры противника, а большинство наиболее дальновидных представителей немецкой армии стало приходить к выводу о том, что Германия проиграла битву за Атлантический вал.