Дэвид Ховарт: Утро в Нормандии.

— Возьми его, — слабо откликнулся Гилл. Стевенс осторожно перевернул его на спину и достал из нагрудного кармана приказ. Затем он побежал за санитарами и приказал им уложить Гилла на носилки и отнести его в укрытие. Они расстались. Стевенс пошел искать проход, по которому следовало направить с берега транспорт и боевую технику. Гилл весь день пролежал в укрытии, поддерживаемый уколами морфия, облегчавшими его муки. У него была рана в спину: пуля раздробила ему позвоночник. Гилл знал, что спасением своим он обязан Стевенсу, — ведь тот, рискуя быть убитым немцами или раздавленным английским танком, не задумываясь, под огнем противника бросился ему на помощь.

Противоречивые впечатления об обстановке на участке «Суорд», сложившиеся у Гилла и Стевенса, являются хорошим показателем двух точек зрения на ход высадки на этом участке, получивших в свое время широкое распространение. В этот день те, кто высаживались в составе крупных войсковых соединений или частей, захваченные движением огромных масс людей, считали, что все шло в общем неплохо. Те же, кто высаживались небольшими специальными группами в самый разгар сражения за овладение прибрежных участков плацдарма, придерживались другого мнения. Им было очень трудно оценить боевую обстановку. Если им не повезло, так же как группе майора Гилла, и они были высажены не там, где нужно, они просто терялись в массах людей и боевой техники и ни у кого не могли установить свое местонахождение. Это было самое ужасное, что могло случиться в день «Д» с такими мелкими группами солдат и офицеров или даже отдельными людьми на всех плацдармах. Исключение составлял, пожалуй, только участок «Юта», где был сразу установлен относительный порядок. Нет слов, крайне неприятно попасть под обстрел артиллерии и минометов немцев, но трудно описать состояние людей, потерявшихся в бою, среди солдат других частей, хорошо знавших свои обязанности при высадке, но слишком занятых собой, чтобы позаботиться о судьбе одного или нескольких солдат или даже офицеров, случайно затесавшихся в их ряды.

Стевенсу удалось довольно быстро обнаружить выход с берега в глубь страны, где он обязан был организовать движение транспорта, людей и боевой техники, и он незамедлительно приступил к своим обязанностям. Расставил солдат-регулировщиков в наиболее ответственных местах и быстро навел порядок, а когда он нарушался огнем артиллерии немцев, которая довольно часто создавала пробки на дороге, Стевенс распоряжался, чтобы быстро убирали с пути горевшие и подбитые машины, тягачи и танки.

Но, несмотря на все усилия Стевенса, на участке «Суорд» в течение всего дня «Д» так и не удалось наладить бесперебойное движение по дорогам. Немецкая дальнобойная артиллерия с удивительным упорством вела по берегу сильнейший огонь, причем настолько точный, что английские солдаты стали поговаривать о том, что немцы используют для корректировки своего огня аэростаты воздушного заграждения, поднятые вдоль берега. К полудню прилив достиг линии, находившейся на расстоянии всего 10 метров от дюн, оставив для движения транспорта и боевой техники узкую полосу сухого мягкого песка; танки, «джипы», автомашины и артиллерия стали в нем вязнуть. Вскоре образовалась грандиозная пробка, и все движение на берегу практически остановилось. Только минут через тридцать усилиями таких людей, как капитан Стевенс, пробку удалось ликвидировать. К этому времени на плацдарме находились крупные силы английской армии вторжения, упорно продвигавшиеся в глубь Нормандии, и уже можно было с уверенностью сказать, что первый десантный бросок на участок «Суорд» увенчался успехом. Город Уистреам пал. Оборона противника в районе населенного пункта Рива Белла в жестоком бою была смята силами английской морской пехоты «командос», в состав которых входили также две роты французов «Свободной Франции». Эти люди первыми зашли в здание муниципалитета, где находился пункт первой медицинской помощи города Уистреама. К мосту через канал Кан, расположенному в шести с половиной километрах от побережья, почти одновременно подошли солдаты-саперы и подразделения английской морской пехоты «командос», где они встретились с парашютистами и посадочно-десантными силами Говарда.

Вопрос о том, кто первым из них подошел к мосту, до сих пор остается неясным. Саперная часть английской армии, почти не встретив, по сути дела, сопротивления немцев, за исключением огня снайперов, подъехала к мосту на своих «джипах» не со стороны побережья, а с противоположной стороны, с суши. По плану вторжения она должна была навести через Канский канал новый мост, так как предполагалось, что при приближении сил союзников немцы взорвут старый мост; но когда саперы, высланные вперед для разведки местности, подошли около часу дня к мосту, то обнаружили его целым и невредимым, хотя он все еще находился под обстрелом немцев. Не обращая внимания на это, саперы дождались подхода своей части и, как люди, хорошо знавшие свое дело, немедленно принялись наводить через Канский канал рядом со старым мостом новый понтонный мост, хотя в этом не было особой необходимости. Примерно в это же время в районе моста появились на велосипедах солдаты английской морской пехоты «командос», которые, перебравшись на другую сторону канала по сохранившемуся мосту, встретились с авиадесантными силами Говарда. Часом позже к мосту подошли основные силы подразделений морской пехоты «командос» под командованием бригадного генерала лорда Ловата, которые из желания порисоваться торжественно прошли через мост на другую сторону канала под бравурные звуки марша, мастерски исполненного личным трубачом Ловата.