Дэвид Ховарт - Утро в Нормандии.

Между тем берег был уже совсем близко. Десантные суда, вооруженные 117,5-миллиметровыми орудиями, сблизились друг с другом и на ближних дистанциях открыли огонь из своих орудий в сторону берега. Семнадцать десантных танковых судов с ракетными установками дали залпы 25-килограммовыми ракетами-снарядами. Грохот орудийных залпов и свист ракет заглушили артиллерийскую канонаду. Мабри видел перед собой песчаный пляж, весь изрытый снарядами, но дым, пыль и мелкий песок, относимый ветром в сторону моря, не давали возможности ничего разглядеть за пляжем, где лишь смутно виднелись дюны. Здесь должны были быть ветряная мельница и небольшой возвышенный участок. Однако Мабри не видел ничего похожего. Десантные суда первого эшелона шли к берегу, выстроившись в одну линию, чуть впереди Мабри, оставляя за собой на воде белый волнистый след.

Пройдя еще немного, два судна выпустили в небо черные ракеты — сигналы для кораблей флота о наступлении решающего момента высадки. Мгновенно смолкла артиллерия кораблей, и на берегу стало тихо. Суда быстро шли к узкой белой линии бурунов, где небольшие морские волны тихо разбивались о прибрежный песок. Часы показывали 6.30 утра — время, установленное для начала высадки.

В последние минуты Мабри окинул взглядом людей на судне. Глядя на знакомые лица, каждое из которых выражало напряженное ожидание, Мабри ощутил крепкую спаянность этих людей. Он был взволнован, чувствуя себя участником грандиозного события, и был уверен, что запомнит этот день на всю жизнь. Подобные мысли владели большинством людей, высаживавшихся в то утро в Нормандии.

Пляж был шириной не более 250 метров. В дюнах за пляжем, в блиндажах, скрывалось несколько сотен немецких солдат. Немцы были зажаты на узкой полосе дюн между морем и затопленными лугами. Они только что подверглись ожесточенной бомбардировке с воздуха и с моря. Выбравшись из своих глубоких убежищ и блиндажей, немцы увидели перед собой атакующего противника, выходящие прямо из моря танки, а за ними в море — огромный флот. На случай высадки десанта немцам была обещана поддержка артиллерией, авиацией и секретным оружием. Однако артиллерия не стреляла, так как она была уничтожена авиацией и артиллерией союзников, самолеты не вылетали, ибо все они были брошены на оборону самой Германии, и, наконец, секретное оружие так и не было изготовлено. Телефонная связь со штабами прервалась еще рано утром, и никто не знал почему. Солдаты, отправленные с донесениями, не возвращались обратно, и неизвестно было, что с ними произошло.

В подобной обстановке только немногие немецкие солдаты вели огонь из своих орудий. Некоторые пытались бежать по дамбам через затопленные поля, но там их уничтожали парашютисты. Другие стали сдаваться в плен.

Мабри прыгнул прямо в воду. Ноги увязли в песке. Сейчас надо было бежать, и бежать как можно быстрее, но он мог только с трудом передвигаться. До берега оставалось каких-нибудь сто метров. Путь до мелкой воды занял не больше двух минут, а ему это время показалось целой вечностью, так как он понимал, что представляет собой удобную мишень для противника.

Дойдя до пляжа, Мабри остановился, чтобы взглянуть на идущие следом роты, а затем снова побежал в направлении к дюнам. По пляжу бежать было очень трудно, к тому же намокшая одежда облепила тело, стесняя движения, а ноги замерзли, и их сводила судорога.

Дойдя до дюн, Мабри понял, почему он не смог раньше разглядеть знакомые ориентиры. Очевидно, они высадились не там, где следовало. Генерал Рузвельт знал эту местность лучше, чем Мабри. Он успел побывать на дюнах и точно определил, что они высадились почти на два километра южнее установленного для них места.

Подобная ошибка могла произойти только вследствие стечения непредвиденных обстоятельств, начиная с троса, намотавшегося на винт катера с радарной установкой, и кончая гибелью в море патрульного судна, свидетелем которой был Мабри. В результате только два из четырех судов-проводников вели десантные суда к месту высадки, причем в самый решающий момент одно из этих двух судов было направлено для оказания помощи сильно отставшему десантному судну с танками. В итоге у десанта осталось только одно судно-проводник. Встречный ветер нес с берега дым и пыль в море, и это не давало возможности выявить намеченные ориентиры. Наконец, не была учтена сила прилива, которая относила судно десанта на два-три узла южнее, на затопленные приливом низины.