Михаил Худяков - Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА

Нур-Салтан была Ногайской княжной и, дважды овдовев на казанском престоле, вышла замуж за Крымского хана Менгли-Гирея. До нас дошла (в русских переводах) замечательная переписка Нур-Салтан с сыновьями и с Иваном III, сохранившаяся в Крымских делах Московского архива б. Министерства Иностранных Дел и опубликованная в 41-м Сборнике Русского Исторического Общества. Письма эти представляют большой интерес, так как сквозь официальную форму дипломатической переписки можно различить следы личных переживаний. Под деликатной любезностью ханши бьется живое сердце любящей матери, тревожащейся за своих сыновей и готовой на всякие жертвы для них. Материнское чувство заставляет Нур-Салтан забывать о своем высоком положении и вставлять в письма к Ивану III униженные просьбы о детях. Кроме того, замечателен общий тон глубокого чувства гуманности, которым насквозь проникнуты письма Нур-Салтан. Приведем отрывок из ее переписки. В 1491 году она писала Мухаммеду-Эмину в Казань: "Слава богу, на отцовом юрте ся еси учинил: от недруга бы [180]сердце на месте было! В той земле мати у тобя и брат у тобя есть; не можно ли тебе послати спросити? Почаешь меня, что яз далече отошла: ино у тебя один брат был, и ты бы велел того отпытати (т. е. справиться о нем), душа моя. И нынеча Абды Латиф к брату к большому мыслит ехати: ся земля лиха, блюстися ея; аж даст бог, и сами хотим отпустити: не ведаю, как тебе будет пригоже. И нынеча слышали есмя, за себя у Мусы мырзы дочерь емлешь, князь великий Иван женит тобя, у посла слышали мы; бедная мати, богомолца твоя, рада если вельми, бог дай в добрый час!" В заключение письма Нур-Салтан просила Мухаммеда-Эмина о присылке различных вещей: хочется-де ей послать подарки турецкому султану Баязиду, а в Крыму добыть приличных подарков (вероятно, мехов) не удалось. [288] Сборник Русского Исторического Общества XLI, с. 61–62. Н. М. Бережков говорит: "Так писала царица мать к своему сыну царю то с легким упреком, то больше с ласкою и любовью, то с просьбами о гостинцах". [289] Бережков, с. 7. На вопрос Нур-Салтан к Мухаммеду-Эмину, советует ли он ей отпустить из Крыма Абдул-Латыфа и примет ли его к себе в Казань, Мухаммед-Эмин ответил согласием, но политические обстоятельства сложились так, что Абдул-Латыф был отправлен в Россию.

В 1494-95 годах Нур-Салтан совершила большое путешествие на Восток. Она посетила Аравию и Египет вместе «со своим братом князем Хуссейном, побывала в Медине и Мекке. Мустафа Дженнаби пишет: "В 900 году гиджры Менгли-хан отправил жену свою на поклонение святым местам. Она посетила Египет и была отлично принята тамошним владельцем; при ней находилась свита, состоявшая более чем из 50 человек". [290] Рукопись Азиатского Музея Ак Наук N528, 448 л. — Цит. Вел. — Зерн. I, 103. Как лицо, совершившее паломничество ко гробу пророка, Нур-Салтан получила звание «Хаджи», и с этого времени в дипломатической переписке она всегда называлась этим именем (в русской передаче — Ази). Возвратившись из путешествия по Востоку, Нур-Салтан прислала Ивану III в подарок того коня, на котором сделала путь: "Сухой бы поклон не был, молвя, к Мекке на котором иноходце сама ездила, с Ахчюрою есми к тебе послала". [291] Сборник Русского Исторического Общества XLI, с. 273 Н. М. Бережков говорит: "По-видимому, в глазах царицы это был особенно интересный поминок, в знак особенной дружбы к московскому государю". [292] Бережков, с. 11. В 1510-11 годах Нур-Салтан совершила [181]второе большое заграничное путешествие, на этот раз — на Север. Она посетила Москву и Казань, повидалась со своими сыновьями. Русское правительство оказало престарелой ханше, пользовавшейся большим уважением, почетный прием. Скончалась она в 1519 году. [293] Бережков, с. 17.

Из двух известных казанских ханш, носивших имя Фатимы, обе — жена Ибрагима и жена Шах-Али — имели печальную участь. Они претерпели от русских арест и ссылку на Белоозеро, но первая там и скончалась, вторая же получила свободу и в 1536 году удостоилась почетного приема при московском дворе. [294] Описание этого приема см Царств Книга, с 53-58

Царевна Ковгоршад, последний отпрыск династии Улу Мухаммеда в Казани, была недовольна правлением Крымской династии и уже в старости, когда ей было более 50 лет, была вовлечена в политическую борьбу и поставлена во главе государства в качестве регентши юного Джан-Али. Правление женщины не составляло какого-либо исключения в татарских государствах. В. В. Григорьев говорит: "Жены и матери властвующих ханов играли всегда значительную роль в правлении, имели огромное влияние на дела государственные, на все милости, исходившие от трона, наконец, на самое избрание государей, ибо видим, что в Великой Орде и Персии они участвовали и по законам Яса должны были участвовать во всех курултаях или государственных сеймах, собиравшихся как для избрания нового императора или хана, так и в случае других каких-либо важных событий. По кончине же императоров или ханов участие их вдов в правлении увеличивалось еще более. До собрания сейма и избрания нового государя правительницею государства всегда оставалась одна из жен покойного". [295] "Россия и Азия", с. 216. В. В. Григорьев приводит примеры регентства ханши Туракин после смерти Угедэ, ханши Огул-Гаймиш по смерти Куюка; ханша Сююркуктени в малолетство хана Мснгу управляла государством с редким благоразумием и приобрела большое уважение; по смерти Кара-Гулагу ханша Органа была регентшей 10 лет; по кончине Хубилая регентшей оставалась жена его Гокчин, после Тимура регентшей была жена его Булуган. Число подобных примеров можно еще более увеличить. Царевна Ковгоршад и по окончании своего регентства (1531–1533 г.) не утратила влияния на государственные дела и сохраняла его еще в течение 12 лет. Правительство Ковгоршад при первой возможности избавилось от иностран [182]ной опеки, устранило Джан-Али, призвало на престол хана Сафа-Гирея и создало национальную власть, в то же время сумев сохранить мирные отношения с иностранцами.