Михаил Худяков - Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА

Шах-Али — одна из самых колоритных фигур на казанском престоле. Это был неудачник, которого обижали и природа, и люди. Карикатурная внешность вызывала отталкивающее чувство к нему. Его никто не любил, многие ненавидели, все презирали. Будучи безвольным рабом иностранцев и совершенно чуждым Казани, он не мог никому внушить уважения. Общая неприязнь сделала его необщительным, озлобленным и угрюмым. Мустафа Дженнаби говорит: "Владелец этот был человек жестокий, крутой и кровожадный". [286] Рукопись Азиатского музея № 528, л. 450–451. Цит. Вел. — Зерн., I, 374. Он возбудил против себя даже русское правительство, и подвергнут был ссылке на Север. Ему трижды пришлось оставить казанский престол, и большую часть жизни он провел в незавидной роли [178]претендента. Тем не менее, этот несчастливый человек не был лишен хороших задатков. В решительный момент казанской истории он выказал неожиданную стойкость и отказался сдать столицу и власть иностранцам; в Касимове он построил большую мечеть и, не имея детей, воспитал двух своих родственниц Хан-Салтан и Маги-Салтан.

Сагиб-Гирей был одним из замечательнейших ханов в Казани, но не успел здесь себя проявить. Он обладал широким умом, обширными знаниями, способностями даровитого преобразователя, а также был храбрым воителем. Человек высокой османской культуры, он не дорожил своею северною столицей и, отправившись в Константинополь, нашел себе более блестящее поле для деятельности. Последним выдающимся ханом Казанским был Сафа-Гирей. Непримиримый противник России, он был талантливым администратором и отличался широкими взглядами. В целях общей выгоды, в его царствование произошло примирение различных политических партий, и правительство сумело высоко поднять свое значение в глазах иностранцев.

Хан Ядыгар постоянно колебался между русскими и татарами. Он выехал из Астрахани на русскую службу, затем порвал свои связи с Россией и ушел в свободные степи. Казанцы избрали его своим вождем в борьбе за независимость, но в решительную минуту казанской истории он выказал постыдное малодушие и отказался разделить геройскую участь своего народа. Не решившись ни на смерть, ни на бегство, он трусливо сдался в плен врагам, и спася себе жизнь, пережил весь позор унижения. Последний хан Али-Акрам продолжил борьбу за независимость, но было уже поздно; ему не удалось сломить несравненно сильнейших врагов, и он пал как жертва неумолимого хода истории.

Таковы неясные облики казанских ханов. Среди них были грозные воители и слабые юноши, крупные администраторы с широким умом и твердой волей и безвольные личности, носители османской культуры и воспитанники России, убежденные сторонники иностранцев и стойкие борцы с чужеземным засильем. Легко различаются две группы ханов, получивших крымское и русское воспитание (с одной стороны — Абдул-Латыф, Сагиб-Гирей и Сафа-Гирей, с другой — Мухаммед-Эмин. Шах-Али и Джан-Али), но третья, самая интересная, группа ханов местного, казанского воспитания (основоположники его Улу Мухаммед и Махмуд, далее — Халиль, Ибрагим и Али) остается совершенно в тени . [179]

Еще менее ясны женские образы — портреты казанских цариц или ханш, носивших титулы «бикем» и «ханым». Это вполне понятно, так как женщины на Востоке играли менее видную (но не менее крупную) роль, чем на Западе: их значение ограничивалось чаще всего закулисным влиянием, и такое влияние отмечено было русским автором еще в XVI веке: составитель "Казанского Летописца" приписал жене Мухаммеда-Эмина энергичное воздействие на политику мужа и изобразил ее, как виновницу погрома 1505 года. Как бы то ни было, татарские женщины сумели вписать свои имена в историю Казанского ханства. Иностранные (русские) летописи сохранили память о Нур-Салтан, двух ханшах Фатимах, о Ковгоршад и Сююн-Бике. Источники освещают наиболее ярко личность царицы Нур-Салтан, но наибольшим вниманием пользуется как в народной памяти, так и у историков ханша Сююн-Бике, являвшаяся последним могущественным монархом на казанском престоле: ее низложение было одним из наиболее ярких моментов падения ханства и глубоко врезалось в память народа. Ханше Нур-Салтан посвящена статья Н. М. Бережкова. "Нур-Салтан, царица Крымская", [287] "Известия Таврической Ученой Архивной Комиссии" № 27 — 1897 г. Сююн-Бике — многочисленные легенды, живущие как среди татар, так и греди русских, и специальная книжка Атласова "Сююн-Бике".