Михаил Худяков: Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА

Среди татарских источников можно отметить лишь очень немногие. Сюда относится "Изложение болгарских повествований" Хисамуддина, сына Шереф-эддина, составленное в 1551 г. в д. Таш-Буляки (Ташбилга) в Спасском уезде. К числу редких документов принадлежат ханские ярлыки, один из которых, относящийся к царствованию хана Сагиба-Гирея, открытый в 1912 г. в Мамадышском уезде С. Г. Вахидовым, был опубликован Атласовым. Можно надеяться, что с течением времени число подобных источников увеличится . [12]

Более обширные материалы содержатся в русских источниках, из которых следует отметить Воскресенскую, Никоновскую и II Софийскую летописи, для 1530-х и 1540-х гг. — "Царственную Книгу", для похода 1552 года — "Историю князя великого Московского" кн. А. М. Курбского. Отличным выражением завоевательной идеологии русских империалистов того времени служит "Казанский Летописец" — очень ярко написанное литературное произведение, преломляющее исторические события сквозь призму тенденциозной фантазии. Драгоценные крупинки сообщений, касающихся Казанского ханства, рассеяны в дипломатической переписке русского правительства с ногайским, крымским и турецкими дворами. Памятники этих сношений изданы в русских текстах и переводах: "Древняя Российская Вивлиофика", ч. 27–31 (Дела Ногайские Моск. Арх. Мин. Ин. Дел); "Продолжение Древней Росс. Вивлиофики"; "Материалы для истории Крымского ханства, извлеченные из Моск. Гл. Арх. Мин. Ин. Дел", изд. Вельяминовым-Зерновым (Спб. 1864 г.); "Сборник некоторых важных известий и официальных документов касательно Турции, России и Крыма" В. Д. Смирнова (Спб. 1881 г.); "Памятники дипломатических сношений Моск. государства с Крымскою и Ногайскою ордами и с Турциею", изд. Русск. Ист. О-ва (Спб. 1886 г.); "Сборник материалов, относящихся к Золотой Орде" Тизенгаузена (Спб. 1884 г.) и т. д.

Любопытные детали, относящиеся к отдельным моментам в истории Казанского ханства, находятся в иностранных источниках: в турецких дипломатических документах; в крымских источниках, которыми пользовался Ланглес при составлении своего труда "Notice chronologique des Khans de Crimee" (в приложении к его "Voyage du Bengale a Petersbourg"- Париж, 1802 г., т. III); в сочинении Кайсуни-задэ Недаи (он же Реммал Ходжа) "Тарихи Сахыб-Герай-хан" (рукопись Спб. ун-та № 488); в "Записках о Московии" С. Герберштейна и др.

Обработку русских источников мы находим у всех русских историков, касавшихся Казанского ханства попутно в [13]связи с его покорением: у кн. Щербатова, Карамзина, Соловьева и т. д. Специально Казанскому ханству посвящены компилятивные работы Рычкова, Рыбушкина, Фукса, Бажанова, Перетятковича, Пинегина и Загоскина. Общим недостатком всех этих трудов является тенденциозность, отводящая Казанскому ханству слишком пассивную роль и проникнутая сильным патриотическим фанатизмом, который доводит изложение фактов до карикатурного искажения; от подобных тенденций не свободен даже такой авторитетный ученый, как С. М. Соловьев. Объективный свод фактических справок и материалов дал проф. Вельяминов-Зернов в своем "Исследовании о Касимовских царях и царевичах", где он с исчерпывающей точностью привел сведения о ханах Улу Мухаммеде, Али и особенно о Шах-Али. Лишь в новейшее время вышли в свет труды М. Н. Покровского и Н. Н. Фирсова, свободные от патриотической тенденциозности. Татарские историки также посвятили ряд произведений истории Казанского ханства: сюда принадлежат труды Марджани, Г. Ахмарова, Батталова, Валидова, Амирханова и большая работа Атласова "Казанское ханство" (Казан ханлыгы). Последним словом в области историографии Казанского ханства является работа Г. Гасиса (Г. С. Губайдуллина) "Татарская история" (Татар тарихи).

Скудость писаных источников заставляет придавать большое значение различным пережиткам старины, до сих пор живущим в сознании и быту казанского народа. Сюда относятся: 1) памятники языка, 2) предания, 3) вещественные памятники, 4) бытовые понятия и 5) остатки обычного права. Эти категории памятников имеют особое значение, в виду утраты писаных документов. В языке сохранилось много старинных переживаний, связанных с давно отжившею стариной, различных терминов и названий, которые могли бы помочь уяснить структуру и технику государственного строя и общественных отношений эпохи Казанского ханства. Предания могут нам осветить ряд вопросов, относящихся к отдельным лицам, местам и событиям, оставившим след в истории Казанского ханства . [14]Вещественные памятники (надгробные плиты, книги, развалины, находки, бытовые предметы) могут содействовать уяснению распространения и интенсивности татарской культуры в эпоху Казанского ханства. Бытовые понятна, народные обычаи и обряды также могут вскрыть некоторые стороны старой культуры, ныне уже забытые, затемненные или утраченные. Наконец, юридические понятия, как и памятники языка, могут заключать в себе отражения государственного и общественного строя Казанского ханства и уяснить взаимоотношения между отдельными группами населения, существовавшие в старину. Эти памятники необходимо подвергнуть тщательному исследованию и обработке. Этот предмет еще ждет своих исследователей и обещает в будущем вызвать появление обширной литературы.