Михаил Худяков: Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА

В 1926–1929 г.г. он обучается в аспирантуре в Ленинграде, после окончания учебы определяется на работу в Государственную академию истории материальной культуры, где также продолжает разрабатывать проблемы истории и культуры народов своего родного края — Среднего Поволжья. В 1936 году М. Г. Худяков утверждается в ученой степени доктора исторических наук. Но 9 сентября того же 1936 г. он арестовывается как "враг народа", обвиненный в «троцкизме», а 19 декабря приговаривается к расстрелу, что приводится в исполнение в тот же день…

С этого времени имя ученого было предано забвению, его труды были запрещены, изъяты из библиотек.

Изданные при жизни автора малыми тиражами (тираж I-го издания «Очерков» 1923 г. составил всего 1000 экземпляров) труды М. Худякова в силу указанных причин стали библиографической редкостью. Реабилитирован он был политически в 1957 г., однако его труды не переиздавались и, поэтому, оказались недоступными современному читателю вплоть до наших дней. Первым шагом по возвращению его трудов из безвестности явились публикации на татарском языке некоторых его работ ("Очерков…" и отдельных статей) на страницах молодежного журнала «Идель» (1989 г., № 1, 1990 г., № 2 и далее).

Естественно, разрабатывая историю Казанского ханства и народов региона, М. Г. Худяков осветил и разрешил не все вопросы на одинаковом уровне. Как он сам неоднократно указывал, многое остается еще неясным. Это было связано как с уровнем исторических знаний тех времен в целом, так и с состоянием разработанности источниковой базы проблемы, в частности. Как увидит пытливый читатель, не чужда была М. Г. Худякову и определенная наивность в трактовке некоторых сложных вопросов. Иногда дает о себе знать и характерный для 20-х годов упрощенный социологизм при подходе к сложным общественным проблемам, возникший под влиянием М. Н. Покровского. "Очерки…" местами не лишены и явных просчетов и обычных описок. Прокомментировать их, отмечая как закономерные оплошности, так и безусловные достоинства наблюдений и выводов ученого, и осуществить [7]академическое издание «Очерков» и других его трудов — дело будущего. [1] Следует лишь отметить, что в настоящем третьем издании, как и во втором (Казань, 1990 г.), публикаторы ограничились лишь исправлением типографических опечаток.

Но внимательный читатель увидит и то, что М. Г. Худякову было в целом чуждо сознательное стремление ко лжи. Он, как подлинный гуманист, и в деятелях, личностях прошлого видел прежде всего нормальных и обычных людей, имевших право защищать свои интересы, свое мнение и свою свободу. Он, будучи подлинно культурным человеком, не делил народы по «сортам» одаривая одних правами на все и вся, лишая других всего этого. Он, как подлинный патриот своего народа, желал своим читателям, хотя это нигде явно и не декларируется, духовной щедрости в отношении к другим собратьям по разуму в области политики, идеологии и культуры прошлых времен. В то же время, М. Г. Худяков, желая отмежеваться от прежних имперско-высокомерных историографических традиций, даже пытаясь разрушить их, допускал неподкрепленные в достаточной степени выводы. На это еще в 1924 г. указывал академик В. В. Бартольд — другой честный представитель русской академический культуры. Он, например, сравнивая "Очерки…" М. Г. Худякова с книгой Ф. В. Баллода "Приволжские Помпеи", отличающейся громкостью выводов, писал следующее: "Прежде, как известно, к татарам относились безусловно враждебно, отрицая у них всякую культуру…, теперь же мы видим обратное… Это такая же ошибка, как и прежний взгляд, и, как всякая крайность, это мнение так же мало содействует научному знанию, как и первое". (Соч., т. II, ч. 1, М., 1963, с. 712).

Таким образом, у М. Г. Худякова, в отличии от прежних представителей и нынешних последователей традиционных антитатарских концепций, призванных перенести факты вражды из прошлого в настоящее и будущее, мы находим стремление к объективности, желание восстановления справедливости. Нетрудно в этом увидеть благородство исследователя как человека . Давайте же и мы будем, подобно ему, максимально объективными и постараемся отыскать в его наследии побольше положительного. Ибо лишь положительное в намерениях и действиях имеет подлинно созидательную перспективу. Что касается споров о наличии или отсутствия «культуры» у того или у иного народа прошлого, то они решаются в конечном [8]счете нравственными показателями наследников этого народа. Ибо понятия культуры всегда относительны и исторически обусловлены.

Читать дальше