Александр Леонтьев - Неведомые земли и народы Севера[Без иллюстраций]

Во время дальнейшего плавания им попался навстречу огромный мыс, в виде полуострова, по имени Мотка (полуостров Рыбачий. — Авт. ), на оконечности которого находится крепость Вардехуз (ошибочно указано. — Авт. ), что значит «караульный дом», ибо короли Норвегии держат там воинский караул для охраны границ. По словам Истомы, этот мыс настолько вдается в море, что его едва можно обогнуть в восемь дней. Чтобы не тратить на это время, они с великим трудом перетащили на плечах через перешеек в полмили шириной и свои суденышки, и поклажу.

Затем приплыли они в страну Дикилоппи, т. е. диких лопарей, к месту по имени Дронт (Трондхейм или Тромсё. — Авт. ), отстоящему от Двины на двести миль к северу. По их рассказам, государь Московии обыкновенно взыскивает дань вплоть до сих мест. Там они оставили свои лодки и остальную часть пути проехали по суше в санях. <���…> Окончив, наконец, этот путь, они прибыли к норвежскому городу Бергену, лежащему прямо на север между горами, а оттуда на конях — в Данию <���…>

На обратном пути, по словам обоих, они возвращались в Московию через Ливонию и совершили этот путь за год, хотя один из них, Григорий Истома, утверждал, что половина этого срока ушла на задержки и промедления в разных местах из-за бурь. Но оба они неизменно уверяли, что во время этого путешествия проехали тысячу семьсот верст, т. е. триста сорок миль <���…>».

Накануне описанных событий, а точнее, в 1494 году, когда прибалтийский путь был еще свободен, в Данию прибыли другие русские послы — два Дмитрия, Зайцев и Грек Ралев. Находясь в Копенгагене, они обсуждали права Руси и Дании на Европейский Север. Наверняка, не обошли вниманием успешное освоение русскими мореходами Ледового моря и полярных островов. Может быть, тогда впервые западные космографы узнали, что, обогнув Скандинавию, можно добраться до Северной Двины, Мезени, Печоры и даже Оби. Зайцев и Ралев еще раз успели обернуться в Москву и затем в Данию, когда путь через Балтийское море стал невозможен. Архангелогородский летописец свидетельствует, что в 1497 году они вернулись « на Двину около Свейского королевства и около Мурмонского носу морем Акияном, мимо Соловецкого монастыря, на Двину ».

Московские послы не раз возили датских дипломатов «морем Акияном» от Северной Двины до Копенгагена и обратно к Белому морю, что не могло быть незамечено западными космографами, купцами и мореходами.

На судах трижды огибал Скандинавию известный русский дипломат и переводчик Дмитрий Герасимов, по прозвищу Митя Малый (ок. 1465 г. — после 1536 г.). В молодости он учился в одной из ливонских школ, где в совершенстве овладел латинским и немецким языками. Стал служить толмачом (переводчиком) в Посольском приказе, с дипломатическими миссиями побывал во многих странах Западной Европы. На основании рассказов Герасимова, или поморских лоций и «дорожников», которые могли быть у русского посланника, известный генуэзский картограф Батиста Аньезе в 1546 году составил одну из первых карт России и включил ее в свой атлас, а итальянский писатель Пауло Джовио (Павел Иовий) написал трактат «О московитском посольстве».

Встречался с Дмитрием Герасимовым и Сигизмунд Герберштейн, который ему «подтвердил справедливость выше сказанного» Григорием Истомой. Подобный путь проделал еще один русский толмач государя — Власий Игнатьев, когда в 1524 году в составе русского посольства направлялся в Испанию. Герберштейну удалось пообщаться с ним, и тот подробно изложил свой поход через Северную Двину, Белое море, Мурманский нос, Скандинавию и Берген, еще раз подтвердив правдивость слов Григория Истомы. На основании этих рассказов, «дорожников» и поморских лоций австрийский барон составил подробную карту Руси и написал трактат о Московии.

Герберштейн, перечисляя в своем сочинении разнообразные водные и сухопутные дороги России, прямо ссылался на один из таких документов: «Все то, что я сообщил ранее, дословно переведено из доставленного мне Русского дорожника». Его составили участники похода на Югру и Обь в 1499 году под предводительством Семена Курбского, Петра Ушатого и Василия Заболоцкого-Бражника, и назван он был — «Указатель пути в Печору, Югру и к реке Оби». Однако название — Биармия Герберштейну было неизвестно. Но вернемся к западным картографам. Из вышеизложенного следует, что Герарду Меркатору могли попасть в руки «грубо начерченные карты» русских поморов, возможно, уже не подлинники, а перерисованные или составленные в виде чертежей с поморских лоций и «дорожников».