Филипп Эрланже - Резня в ночь на святого Варфоломея

Пять или шесть дней спустя те, кто затеял это деяние, поняли, что не достигли своей главной цели (а таковой были не столько гугеноты, сколько [гугенотские] принцы крови 146 146 Т. е. Генрих де Бурбон, король Наваррский, а также его двоюродный брат Генрих де Бурбон, принц де Конде, и младший брат последнего принц де Конти. ), и, поддерживая раздражение по поводу того, что король мой муж и принц де Конде (младший) были оставлены [в живых], а также понимая, что никто не может посягать на короля Наваррского, поскольку он мой муж, они начали плести новую сеть. Королеву мою мать стали убеждать в том, что мне нужно развестись. Я узнала об этом уже во время Пасхальных праздников, на одной из [церемоний] утреннего пробуждения королевы-матери. Она взяла с меня клятву, что я скажу правду, и потребовала ответа, исполнял ли король, мой муж, свой супружеский долг, и если нет, то это — повод для расторжения брака. Я стала ее уверять, что не понимаю, о чем она меня спрашивает. Могла ли я тогда говорить правдиво, как та римлянка, на которую разгневался ее муж за то, что она его не предупредила о его дурном дыхании, и ответившая, что была уверена в том, что у всех мужчин пахнет также, потому что кроме него ни с кем не была близка… Но как бы то ни было, поскольку она [королева-мать] выдала меня замуж, в этом положении я и хотела бы оставаться, сильно подозревая, что в желании нас разлучить с мужем заложена злая уловка.

(Marguerite de Valois. Memoires et autres ecrits. 1574–1614. Ed. E.Viennot. Paris, 1998. P. 90–101)

Вот что Хуан де Олеги, секретарь посла дона Диего де Суниги, прибывший от французского двора с депешами названного посла для Вашего Величества, докладывает о событиях, разразившихся при этом дворе:

В четверг 22 августа в 11 часов утра, в то время как адмирал, выйдя из дворца, остановился, чтобы прочесть письмо, которое только что дал ему один дворянин-гугенот, в 50 или 60 шагах от дворца, в него выстрелили из соседнего дома из аркебузы, и ему выстрелом оторвало палец с правой руки и пронзило левую руку: кисть и выше кисти, пуля вышла в области локтя; как только он почувствовал, что ранен, он не сказал ничего, кроме того, чтобы установили, кто виновен.

Тот, кто произвел выстрел, вышел через заднюю дверь указанного дома; он сел на коня, которого для него приготовили, и выехал из Парижа через ворота, у которых его ждал испанский жеребец, а в двух лье оттуда — турецкий скакун.

Около 400 всадников, все гугеноты, бросились в погоню за тем, кто ранил адмирала, но они не смогли его настичь и воротились в Париж в тот же день 22-го; в этот день и в последующий всех гугенотов облетел слух, что христианнейший король или герцог Анжуйский не столь уж непричастны к этому покушению: они еще говорили, что оно было совершено по распоряжению герцогов Гиза и Омаля или герцога Альбы, и они испускали угрозы против неба и земли с неслыханной дерзостью и заносчивостью.

В указанный день, 22 августа, христианнейший король и его мать посещали адмирала, который сказал королю, что даже если он потеряет левую руку, у него останется правая рука для отмщения, а также 200 000 человек, готовых прийти ему на помощь, чтобы отплатить за нанесенное оскорбление: на что король ответил, что сам он, хотя и монарх, никогда не мог и не сможет поднять более 50 тысяч человек.

По окончании этого визита, когда король воротился во дворец, явился принц Конде и потребовал каких-нибудь объяснений по поводу случившегося: при отсутствии таковых он будет знать, кому мстить; король дал ему удовлетворение, тем не менее, поскольку означенный принц обладает дьявольским духом, он не переставал угрожать королю и его близким.

В указанный день король удалился в добрый час в свои покои, и проспал 8 или 9 часов. В десять он поднялся и велел позвать Марселя, который руководит парижскими буржуа 147 147 Похоже, Олеги не знает, что Марсель не исполнял больше функций купеческого прево. ; он велел ему предупредить некоторых капитанов городского ополчения, чтобы каждый из них ждал в готовности со своим отрядом момента, когда они услышат набат; Марсель повиновался этому приказанию.

23 августа в полночь король велел позвать герцогов де Монпансье, Гиза и Омаля, а также бастарда дАнгулема; он указал каждому из них, что кому надлежит делать; герцогу де Монпансье было поручено наведаться в покои принца Беарнского 148 148 Испанское правительство не признавало Генриха де Бурбона как короля Наварры. и Конде, чтобы посмотреть, какие лица там находятся, и чтобы в дальнейшем гвардейцы убили таких и таких, каких он назвал; а герцогу де Гизу и д'Омалю вместе с бастардом 149 149 Упомянутый бастард получил от короля 28-го числа следующего месяца вознаграждение в 550 ливров (Bibl. Nat., fr. 7712, f. 70). — отсечь голову адмирала и людей из его свиты, а также дано задание захватить и убить Монтгомери и видама Шартрского, которые поселились в предместье Сен-Жермен, расположенном за воротами; они приняли к этому меры, но не преуспели, ибо те последние ускользнули и бежали в Нормандию.