Артур Лиелайс - Каравеллы выходят в океан

Вскоре Колумб начал готовиться к новому путешествию и обратился к государям с просьбой организовать четвертую экспедицию.

Фернандо медлил с ответом. Нелегко было удерживать в бездействии такого знаменитого мореплавателя, и король давал ему все новые и новые обещания, не собираясь их выполнять.

Колумбу сообщили, что, пока на Эспаньоле не прекратятся распри, его появление только разожжет там страсти и жизнь его подвергнется опасности. Бобадилью сместят с должности, а на его место назначат другого, энергичного человека, который сможет очистить остров от мятежников и всякого сброда. Пусть адмирал пока отдыхает, бережет себя и ждет своего часа.

Бобадилью и впрямь сместили с должности губернатора и вместо него в сентябре 1501 года назначили Николаса де Овандо, искушенного в государственных делах блестящего царедворца и богобоязненного католика.

Колумб понял, что его просто убрали с дороги. Лишь сознание того, что заселение новых земель продолжается, приносило ему некоторое облегчение. У испанцев вновь пробудился интерес к колонии. Морские экспедиции к берегам Южной Америки открывали заманчивые перспективы.

В феврале 1502 года под командой Овандо на Эспаньолу отправилась мощная эскадра. На тридцати кораблях поплыли за океан две с половиной тысячи человек – моряки, воины и поселенцы. Возвращение Колумба на остров стало невозможным.

Бобадилья, так старательно и бестактно выполнявший приказы государей, тоже стал не нужен. Овандо получил предписание расследовать деятельность Бобадильи и Ролдана, восстановить имущественные права адмирала в колонии и позаботиться о получении им дохода согласно договору.

Кроме того, Овандо было приказано установить монопольное право короля на торговлю на Эспаньоле и взыскивать в пользу королевской казны третью долю добычи золотоискателей. Королевским указом разрешалось для нужд золотых рудников перевозить из Испании на Эспаньолу чернокожих рабов.

Вскоре поступление золота с Эспаньолы и жемчуга с Жемчужного Берега значительно возросло. Искатели приключений и наживы снова устремились за океан. Началось массовое заселение испанцами Антильских островов.

Наступил и последний акт трагедии индейцев на Эспаньоле. Хотя королева, посылая на остров вместо Бобадильи Овандо, и провозгласила индейцев своими свободными вассалами, но уже через год она разрешила занимать их работой, если это, мол, необходимо для их пользы. Тем самым вводился принудительный труд индейцев, восстанавливалось их закрепощение. Туземцы должны были работать в рудниках и на полях испанцев сначала по шесть, а потом и по восемь месяцев в году.

Епископ Бартоломе Лас Касас, который в своих пламенных речах и записках не боялся разоблачать конкистадоров и защищать несчастных туземцев, так описывает их жизнь:

«Испанцы обременяли индейцев тягчайшими работами и обращались с ними бесчеловечно и более жестоко, чем во времена Бобадильи. Их часто отсылали в места, удаленные от их жилищ и семейств, и удерживали там на изнурительных работах. Если кто-нибудь из этих несчастных, утомившись, оставлял на минуту работу, его осыпали ударами плетей. Пища их состояла из одного кассавного хлеба, недостаточно питательного при чрезмерно тяжелом труде. Когда надсмотрщики-испанцы обедали, туземцы, подобно голодным собакам, бросались под стол подбирать кости, которые те иногда кидали им…

Если индеец, доведенный до крайности, в надежде избавиться от тяжелого и непрерывного труда и варварских истязаний своих мучителей, искал спасения в горах, – его преследовали, как дикого зверя, секли без милосердия и, чтобы предупредить новую попытку к побегу, заковывали навсегда в кандалы.

Множество этих несчастных жертв погибали до истечения срока, определенного для работ. Те, которые переживали его, получали позволение вернуться домой, с тем чтобы в следующем году опять явиться на работу в назначенное время…

Завоеватели пытают индейцев (по старинной гравюре).

Изнуренные продолжительной и тяжелой работой, многие не имели сил добраться до дому. Я часто встречал их: иные падали замертво среди дороги, другие с трудом переводили дыхание от усталости и изнеможения, сидя в тени под деревьями. Некоторые, борясь со смертью, произносили слабым голосом: „Есть… есть…“. Наконец те, которым удавалось добраться до жилищ, находили их чаще пустыми. В продолжение восьмимесячного их отсутствия жены и дети их разбрелись или умерли. Поля, единственный источник их пропитания, заросли травой. В унынии, в изнеможении им ничего не оставалось, как только ждать у порога своих хижин медленной смерти».