Анна Антоновская - Время освежающего дождя (Великий Моурави - 3)

Тбилиси ликовал. Эти шестьдесят дней были зенитом славы Моурави. Не только города - все поселения, местечки и деревни приказал оповестить Саакадзе о военно-торговом союзе грузинских царств и княжеств.

Немало способствовали веселью две свадьбы дочерей Саакадзе, которые он праздновал вместе.

Княгиня Нато недовольна: рассеивается внимание; но Моурави торопился свадьбы должны послужить поводом для съезда светлейших и царя Имерети, а это необходимо для закрепления достигнутого им во время поездки соглашения.

Раньше других прискакали "барсы" с семьями, потом, скопом, ностевцы. Наконец приехал и Папуна. Он вздыхал: хотя и тяжело было бросить Тэкле на своеволие сумасшедшей судьбы, но, вернувшись из Картли, Датико передал просьбу Русудан поторопиться, ибо Георгий без Папуна не поведет дочерей под венец, и вот он, Папуна, переодетый шейхом, день и ночь гнал быстроходного верблюда.

Папуна подробно рассказал о происходящем в Гулаби: Али-Баиндур чуть не пустился в пляс, когда азнаур Датико привез от царицы Мариам письмо к царственному пленнику. Золотыми чернилами было старательно выведено, что Тэкле укрылась в монастыре святой Нины, но, увы, молодая царица Картли от горя потеряла память. Пусть светлый Луарсаб утешится, - Тэкле никогда не приносила ему счастья, лучше покориться милостивому из милостивых шах-ин-шаху, и тогда будет у него не одна, а сотни прекрасных жен.

От свирепого хана скрыл Датико, что сведения о Тэкле он сам доставил обрадованной ведьме. А письмо сыну она написала под диктовку настоятеля Кватахеви.

Али-Баиндур тут же собственноручно переписал послание царицы и немедля отправил в Исфахан шаху, с злорадной припиской: "Пусть Булат-бек у себя под усами ищет безумную жену безумного царя, а ему, хану, аллах послал хорошее чутье, и он знает не только что делается в пределах его глаз, но даже в стенах гаремов некоторых надменных ханов..."

Папуна говорил, что в тесном домике Тэкле все облегченно вздохнули, ибо не прошли и две луны, как Булат-бек убрал из Гулаби своих лазутчиков, а тех, кто рискнул остаться, Керим, под одобрительный смех Баиндура, лично выгнал за черту крепости.

И Папуна невесело закончил: пробраться в Ферейдан, посмотреть, как страдают угнетенные шахом кахетинцы, он не успел, ибо в доме несчастной Тэкле свой Ферейдан... Но после свадебного пира он все же проберется к кахетинцам...

Нетерпеливость Теймураза вынуждала торопиться, но нельзя было ничем задевать самолюбие фамилии Мухран-батони. Саакадзе решился наконец на откровенную беседу с Кайхосро. То сочувствуя, то уговаривая, Моурави осторожно добился бесповоротного отречения молодого правителя.

- Мой Кайхосро, если тебя не тронут слезы народа - значит, ты прав: церковь и князья ждут твоего ухода от сложных дел царства. Ты не оправдал их надежд, ибо был со мною, а не с ними... Конечно, благородный Мухран-батони прав, - можно заставить оружием покориться правителю. Пожелай - и я заставлю.

- Честолюбие деда не имеет границ. Нельзя подвергать Картли междоусобию. И потом, я уже определил.

Выслушав Кайхосро, Моурави осмотрительно поинтересовался: известно ли правителю намерение католикоса и мдиванбегов просить царя Теймураза возглавить объединенное царство? Оказалось - известно: как только Моурави присоединил Кахети, азнаур Дато, по благородству своему, шепнул ему, Кайхосро, о келейном совещании католикоса с некоторыми князьями... Понятно, заговорщики не пригласили Моурави, ибо всем известна дружба Великого Моурави с домом Мухран-батони... И тогда же он, Кайхосро, дал клятву своему ангелу покинуть чужое место... хотя, по правде говоря, не лежит у него сердце к Теймуразу: хитер и себялюбив.

Пробовал Саакадзе доказать, что вины царя тут нет: беспрестанная борьба с могущественным шахом Аббасом - причина тяжелого положения царя Теймураза. Но Кайхосро внезапно перевел беседу на предстоящие празднества. Он просил Моурави оказать ему как правителю последнюю услугу и обе свадьбы устроить в Метехи. Надо хоть чем-нибудь угодить деду, - первый внук женится, пусть останется в фамильном гуджари почетная запись.

Саакадзе согласился, и снова Метехи наполнился бряцанием древних мечей. Развевались знамена. Спорили конюхи. Торопливо втаскивали свадебные дары нукери. И надменно поднимались по мраморной лестнице светлейшие владетели, царевичи и цари, прибывшие на венчание дочерей Моурави.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Старший марабдинский кузнец еще раз ударил молотом по расплющенному топору. Проворная прядильщица быстро плела из серебряных нитей длинную бороду.