Петр Губанов - Путь в Колу

На берегу реки Нарзеги олений обоз застрял. Ночью разразилась пурга, и наутро снежные вихри заволокли небо и землю. Вокруг не стало видно ни зги.

Савва-карелянин поселился в просторной веже старосты Агика Игалова. Снаружи доносился жалобный вой разыгравшейся не на шутку метели. А внутри было тепло и спокойно. Радушный хозяин угощал гостя олениной, семужьей икрой и морошкой.

- Все ли в краю ото мир да покой? - щуря маленькие карие глаза под нависшими красными веками, расспрашивал гостя хозяин.

- Тыщу верст по тундре отмахали, а нигде разора от чужеземных воинских людей не видали, - мешая карельские и лапландские слова, ответил Савва.

- А жив ли на Москве осударь? - поинтересовался Агик.

- Царь Всея Руси? - уточнил гость.

- Да, да, он самый Иван сын ба... Васильевич, - пояснил Игалов. - В те поры, когда мы еще двоеданниками были, мой дед тоже старостой был, и довелось ему с обозом лисьих и собольих шкур в Москву ездить. Так он самого царя-осударя на красном крыльце его осударевых каменных палат видел...

- Царем в сию пору Василий Иваныч, - сказал Савва. - Тот прежний Иван Васильевич и другой Борис Федорович померли.

- Царство им божие теперь там, на небе, - Агик указал рукою наверх. А здоров ли ото воевода в Коле?

- Слава богу, здоров.

В жаровне ало светились догоравшие угли. Оттуда тянуло теплом и угарцем, хотя дым свободно выходил в отверстие на самом верху вежи.

Гость и хозяин сидели на полу, устланном толстым слоем оленьих шкур, и продолжали мирно беседовать. У Агика была повреждена шея, и он неловко поводил головой, на которой щетинистыми неровными клочьями торчали черные с глянцевым блеском волосы. Крохотные глаза лопина светились добротой и радушием. Он был рад появлению в его веже нежданного гостя.

Жена Агика в длинной меховой юпе* и головной кумачовой повязке из каразеи, унизанной бисером, сидела в другом углу и рассказывала детям своим сказку о добром медведе.

_______________

* Женской верхней одежде.

Короткий день слился с долгой ночью. На дворе продолжала свистеть пурга.

Игалов расспрашивал Савву, откуда он родом, где пришлось бывать ему и что видел на свете. Лажиев охотно поведал лопину о своих молодых годах, когда жил на берегу реки Олонки и вместе с родителями занимался хлебопашеством.

Ничто так не сближает людей, как житье под одним кровом. В первый же день хозяин и гость из Колы покрестовались. Обменявшись нательными крестами, Агик и Савва навеки закрепили дружбу, стали "крестовыми братьями". Соблюдая вековой лапландский обычай, Игалов подарил Савве связку лисьих шкур.

- А мне вот нечем даже тебя отдарить, - засуетился Лажиев, растроганный щедротой хозяина. - Ну так возьми это, - и протянул Агику нож с полированной костяной рукояткой.

Савва понимал, что отказом может кровно обидеть крестового брата, и отказаться принять от него подарок не осмелился.

- Как только улягутся спать духи на небе и покажутся звезды, я соберу все оленье стадо и ты выберешь себе пару самых лучших кундусов*, продолжал оказывать гостю знаки дружбы Агик Игалов.

_______________

* Четырехлетних оленей-самцов.

...Пурга свирепствовала неделю. Вокруг становища намело огромные сугробы.

Как только стих ветер, Агик запряг ездовых оленей и отправился вместе с пушным обозом показывать дорогу к соседнему стойбищу.

В розовато-сумрачном свете нарождавшегося зимнего дня заголубели снеговые дали, взгорбленные холмами. Мелкий голый кустарник, едва торчавший из снега, сменил невысокий ельничек.

Впряженные в нарты отдохнувшие олени с удивительным упорством и живостью выбирались из сугробов. Агик Игалов, сидя в легких беговых кережах*, гикал, свистел, погоняя приученных к быстрой езде животных. За ним следом ехал Савва Лажиев. Прижавшись спиной к тюку шкур, он внимательно всматривался в реденький тундровый лес. Савве напоминал он новоземельскую тундру, где местами тоже росли деревца, но даже в середине лета на них лишь появлялись почки, и никогда не распускались листья.

_______________

* Нартах лапландца.

Совсем еще недавно стихла пурга, а на снегу уже были видны следы только что пробежавших лисиц и росомах. Всего в нескольких шагах от кережи Агика Игалова прошагал бурый медведь. Но староста проводил его восхищенным взглядом и не взялся за ручницу*.

_______________

* Вид огнестрельного оружия.

- Не тронь хозяина! - обернувшись назад, крикнул Агик.

Не проявляя ни беспокойства, ни робости, медведь отошел в сторону от нартового обоза и остановился в ельнике на виду у людей.