Иоганн Архенгольц фон - История морских разбойников

Это случилось, между прочим, с одним молодым дворянином из Лангедока, Монбаром, который, будучи еще в школе и читая о варварских поступках испанцев в Америке, воспламенился до того, что поклялся им непримиримою ненавистью. Его занимала одна мысль: достигнув совершеннолетия, сделаться мстителем миллионов зарезанных индейцев, и едва вышел он из-под опеки, как употребил все свое достояние на сооружение корабля, с которым присоединился к флибустьерам и скоро отличился между ними на море и на сухом пути, как один из самых смелых и искусных предводителей. Грабежи и распутства не прельщали его, цель его была одна — месть; безоружных щадил он, но ни одному вооруженному испанцу не даровал жизни. Такие действия доставили ему прозвание Истребителя.

Многие флибустьеры держались тех же правил, и они вообще не соглашались, чтобы страсть к грабежу была главною пружиною их беспрерывной вражды к испанцам. Они основывали право войны на любострастии и жадности этого народа, не дозволявшего им заниматься рыбною ловлею и охотою на берегах Америки и на островах, несмотря на их огромное протяжение, и утверждали, что одно это обстоятельство, независимо от многих других, уже достаточно оправдывает их вражду. Предлог этот как нельзя лучше прикрывал жадность флибустьеров, которых, кроме того, как мы уже заметили, поддерживала более или менее то та, то другая нация.

Флибустьеры, называвшие себя «береговыми братьями», вначале составляли маловажное общество, почему на них и не обращали никакого внимания. У них не было ни кораблей, ни судов, ни даже порядочных лодок, ни пороха и пуль, ни лоцманов, ни съестных припасов; притом они не имели почти никаких сведений в мореходстве и были, наконец, без денег. Но решительность и неограниченная дерзость, возраставшие с удачами, заменяли им все. Они начали собираться маленькими обществами, которые, по примеру буканьеров, назывались матросствами; обыкновенно собирались 25 или 30 человек, доставали какую-нибудь открытую лодку, помещались в ней как могли и отправлялись на хищничества. Сперва охотились они за рыбачьими лодками и другими мелкими судами; потом, сделавшись смелее от удач, начали нападать на корабли всякой величины, не разбирая, были ли то корабли купеческие или военные.

Продолжительному существованию этой республики особенно благоприятствовало бесчисленное множество естественных гаваней и частью необитаемых островов, снабженных съестными припасами: рыбою, черепахами, морскими птицами и хорошею водою, которых положение было как нельзя лучше приспособлено к укрытию небольших судов, и к которым без величайшей опасности не могли подходить большие торговые суда, а еще менее военные корабли.

Настоящим началом систематических разбоев флибустьеров должно считать 1660 год; они продолжались, в разных видах, до конца XVIII столетия, и если считать менее значительные разбои пиратов, подложно присваивавших себе для лучшего успеха название флибустьеров, то можно полагать существование их общества до начала XVIII столетия.

Первые флибустьеры были обыкновенными морскими разбойниками; они и не подозревали, что их товарищи и последователи дойдут скоро до того, что явно противостанут могущественной тогда Испании и сделаются ужасом всей испанской Америки. Поэтому они покинули вестиндские моря, бывшие до того сценою небольших наездов, и стали предпринимать дальнейшие путешествия. Таким образом, проезжали они на больших судах мимо островов Азорских и Зеленого Мыса в Гинею и оттуда в Бразилию, иные доходили даже до Остиндии. Если поездка удавалась, то они возвращались через Мадагаскар, на который выходили, чтобы прогулять свою добычу. Но только весьма немногим удавалось увидеть снова свое отечество, Европу или Вестиндию. Преемники их приняли лучшую систему. Главным театром подвигов их оставалась Вестиндия, пока они находили защиту на тамошних островах. Местом их пребывания или укрывательства были острова Св. Христофора, потом Тортуга, Сан-Доминго и Ямайка, а театром хищничеств — вестиндские моря.

Тортугу особенно предпочитали они всем прочим островам. Плантаторы на этом острове, принадлежавшем тогда уже Франции, по причине недальновидной политики ее двора, не находили защиты у своего правительства, которое, напротив, еще затрудняло их торговлю и промыслы. Все это породило в них ту страсть к хищничеству, которая впоследствии образовала недурно обдуманную систему, целью которой было — добывать силою нужное пропитание.