Иоганн Архенгольц фон - История морских разбойников

При таком правильном разделе добычи назначались и особые награды за разные отличия. Тот, кому удавалось сорвать неприятельский флаг и на месте его водрузить английский или французский, единственные, под которыми плавали флибустьеры, смотря по обстоятельствам, кроме следовавшей ему доли, получал пятьдесят пиастров.

За привод пленника в критическом положении, когда не имели сведений о силах и намерениях неприятеля, давали сто пиастров.

За каждую гранату, брошенную во время приступа за вал и стену, платили пять пиастров и т.д.

Все флибустьеры обязывались самыми страшными клятвами не скрывать ничего из добычи, что превзошло бы ценность пяти пиастров. Тот, кто нарушал эту клятву, немедленно исключался из общества.

При выступлении в поход каждый участвующий в нем должен был являться по первому зову и принести с собой известное количество пороха и свинца.

Провиант составляли свинина и соленые черепахи; но и за них даже на острове, который защищал их, флибустьеры часто не хотели платить, а рассыпались ночью, окружали свиные хлевы и требовали от хозяина определенного числа голов, рассчитанного по известному им заранее числу свиней. За отказ или малейший шум мстили убийством. Преступления эти, от страха перед убийцами, редко обнаруживались, а если и обнаруживались, то оставались ненаказанными.

Перед выступлением в поход флибустьеры обыкновенно составляли духовные завещания. У них был обычай избирать себе товарища и делить с ним имущество и добычу, а после смерти оставлять ему все. Те же, у которых были жена и дети, уделяли товарищу только известную часть имущества; остальное доставалось семейству.

Все молодые и красивые женщины, невзирая на положение их в обществе и на супружеские связи, почитались доброй добычей, причем одно самоубийство могло спасти несчастных от скотских прихотей пиратов. Исключения, когда пощадили бы невинность и приличие, весьма редки. Если красивая девушка попадала в руки целой шайке, то бросали жребий. Выигравший имел право взять ее с собою и обходиться как с женою, что, однако, не лишало и других права пользоваться своею очередью, и это обыкновенно обходилось без ссоры и драки. Этот род своячества называли они так же, как буканьеры, матросством (matelotage).

Флибустьеры не знали, как бы наискорейшим образом прогулять свою добычу и потому, возвратясь из похода, предавались разным излишествам: надевали роскошные платья, дорогие материи и быстро опорожняли магазины на островах Тортуге и Ямайке. На пиршествах своих они разбивали вдребезги все попадавшееся под руки: бутылки, стаканы, сосуды и мебель всех родов. Если их упрекали в том, что так безумно тратят добытое кровью и трудами богатство, они отвечали: «Судьба наша, при беспрерывных опасностях, не походит на судьбу других людей. Сегодня мы живы — завтра убиты; так к чему же скряжничать? Мы считаем жизнь свою часами, проведенными весело, и никогда не помышляем о будущих неверных днях. Вся наша забота о том, чтобы поскорее прожить жизнь, доставшуюся нам без нашей воли, а не думать о продолжении ее».

Разумеется, что при таких правилах пиршества этих людей не имели ни меры, ни границ, и они во всем доходили до крайности. Особенно же отличались в пьянстве. Часто небольшое общество покупало бочку вина и располагалось вокруг нее. Втулку сбивали и бросали. Это был знак к пиру. Всякий подходил со своим сосудом, а если не имел его, то просто ложился под кран и цедил вино в рот; таким образом один сменял другого, пока бочка не была осушена.

Главною пищею их на сухом пути было черепашье мясо, которое вкусно, питательно и здорово; флибустьеры думали, что оно изгоняет все дурные соки, накоплявшиеся в них от излишеств, и полезно, как лекарство, во всех болезнях без исключения. И действительно, это мясо всегда излечивало самые застарелые сифилитические болезни.

Особенно замечательна одна черта этих разбойников; правда, она заключалась в духе того времени, но все-таки необыкновенна у этих извергов: они молились усердно и никогда не садились за стол без молитвы. Так же точно молились они всегда перед началом битвы, прося у Бога победы и хорошей добычи.

К зависти народов к американским владениям испанцев, изобиловавшим золотом и серебром, присоединялось всеобщее отвращение к бесчеловечным поступкам их в этой части света, еще не забытым в Европе, к ужасам, которые учение реформаторов выставляло в свете еще более отвратительном. К этому присоединялась их несносная гордость, память об опустошительных войнах и особенно об ужасах, совершенных в Нидерландах под покровом религии. Это нерасположение к ним перешло мало-помалу в ненависть у всех почти европейских народов, и поэтому-то много людей не только молодых, но и средних лет, побуждаемые ни развратом, ни бедностью или страстью к грабежу, а одною ненавистью к испанцам, соединялись с флибустьерами, чтобы вместе с ними сражаться против этой нации.