Интернациональная коммунистическая партия: Революция и контрреволюция в России

Но если было бы заблуждением видеть в России социализм, то не меньшим заблуждением было бы видеть в ней лишь «государственный капитализм». В самом деле, русская экономика была еще далека от госкапитализма, который является категорией экономической, а не юридической, хотя в результате бегства и экспроприации буржуазии собственностьна крупные предприятия и оказалась в руках государства. Ленин это хорошо понимал, когда разъяснял, что осуществление настоящего госкапитализма в России было бы, при условии сохранения власти в руках пролетариата, шагом к социализму. Ибо, если государственный капитализм остается все же капитализмом, он, тем не менее, не является одним и тем же в государстве, возглавляемом пролетариатом и в буржуазном государстве.

После отстранения пролетариата от власти, русский капитализм, раздробленный, находящийся на низком исходном уровне, стремится принять развитые и концентрированные формы по крайней мере в промышленности. Для того, чтобы обеспечить себе нейтралитет со стороны крестьянства, сталинизм, после совершения им довольно катастрофических ошибок, оказался перед необходимостью заключить с ним компромисс в форме колхозов. Эта форма докапиталистическойэкономики, сочетающая в себе кооператив с мелким семейным хозяйством, является стабильной формой, не очень благоприятной для развития производства, которая и сегодня является тормозом для развития промышленности; она не только вынуждает государство импортировать зерно вместо компьютеров, но и закрепляет значительную часть экономически активного населения за сельской местностью.

Все использовавшиеся методы капиталистического накопления в России давили на пролетариат, который подвергался усиленной эксплуатации, в условиях которой наихудшие формы извлечения прибавочной стоимости, такие как сдельная оплата, подавались как «завоевания социализма». Может быть мы бы не осуществили в России больше социализма чем Сталин, но мы бы осуществили меньше капитализма!

В течение этого периода ускоренного первоначального накопления могло сложиться впечатление, что авторитарное вмешательство государства препятствовало свободной игре законов рынка, конкуренции и капитала. Это был один из так называемых социалистических аспектов политики, проводившейся в России. Однако, в той мере, в какой это вмешательство было реальным, оно вовсе не означало преодолениякапитализма. Напротив, капитализм нуждался в этой государственной опеке именно потому, что он был слишком слабым и неразвитым. Он не выдержал бы прямого столкновения с мировым капиталистическим рынком, он не выдержал бы сопротивления рабочего класса; он не выдержал бы свободной рыночной конкуренции; он не смог бы развиваться столь быстро, если бы давление государства не обеспечило бы рост производства любой ценой. Если локально, на уровне отдельного предприятия, "план" требовал рост производства без учета рентабельности, то это потому, что вначаленужно довести общийобъем производства и рентабельность до необходимого уровня; потому что русский капитализм был еще нижетого порога, при котором его функционирование обеспечивается свободной игрой экономических законов, потому что необходимо было форсироватьобщие темпы накопления с тем, чтобы как можно быстрей достичь этого порога.

С этого времени мы неоднократно показывали, что, с одной стороны, несмотря на «социалистические» претензии этого государственного вмешательства, развитие экономики в России следовало общим законам капитализма. С другой стороны, что само это развитие довело это вмешательство до такой стадии, когда ему уже было необходимо заботиться о рентабельности каждого предприятия и каждой части капитала; стадии, при которой кажущаясяцелостность "государственной промышленности" должна была разрушиться, конкуренция между различными секторами экономики и отдельными предприятиями должна была открыто проявиться для того, чтобы можно было обеспечить максимальную рентабельность и бороться с понижением нормы прибыли, чтобы устранить менее рентабельные предприятия и таким образом взять курс на действительнуюконцентрацию и централизацию капитала.

Пресловутая хрущевская «либерализация», далекая от реального возвращения к Марксу и Ленину, точно выразила требования этой новой стадии. Так на XXII съезде Хрущев заявил: «Нужно, чтобы каждый вложенный рубль приносил максимум прибыли». Маoисты хотят увидеть в этом «реставрацию капитализма», но нельзя реставрировать то, что никогда не было ликвидировано. Просто речь идет о переходе к более высокойстадии капитализма в России, стадии, когда нельзя больше создавать иллюзий. Фактически, и экономисты и государственные деятели России все более открыто признавали, что механизмы, которые управляют русской экономикой, являются ничем иным как категориями капитала. За исключением прилагательного: в России заработная плата является «социалистической», рынок является «социалистическим», прибыль является «социалистической», короче... капитал является «социалистическим» по определению. Это, разумеется, ничего не меняет в принципах его функционирования, а если и имеются какие-либо различия между капитализмом Востока и капитализмом Запада, то они сводятся к тому, что первый только формирует свой внутренний рынок, еще слабо связан с рынком мировым, развивается еще по восходящей линии, одним словом, является еще относительно молодым (см., например, наш недавний анализ системы планирования в России, данный в журнале «Коммунистическая программа» N 71).