Интернациональная коммунистическая партия: Революция и контрреволюция в России

Дело в том, что это решение перечеркивало в прямом смысле слова всю линию большевистской партии. Для большевиков цельюрусской революции был не "социализм в России", а мировая революция. Если характер их политической власти был социалистическим, то они не играли словами и называли капитализмом развитие российской экономики, развитие, руководство которым они были готовы взять на себя, лишь быоно помогло им сохранить в своих руках политическую власть, чтобы поставить ее на службу международному пролетариату.

Отказ от ожидания(!) мировой революции и переход к социализму в России, декретирование его скорогопостроения превращало то, что было для большевиков лишь средством, в цель и, фатальным образом, их цель в средство. Таким образом, развитие экономики России становилось самоцельюи, неизбежно, то влияние, которое русское государство через Коминтерн оказывало на международный пролетариат, использовалось для того, чтобы поставить его борьбу на службуэтой цели.

Правда, в данном случае речь идет лишь о политическомперевороте. Однако, по мере осуществления этого переворота, его было достаточно для того, чтобы лишить СССР какого бы то ни было социалистического характера, поскольку его «социализм» всегда был исключительно политическим. Потому что его «социальное содержание» было содержанием буржуазной революции, доведенной до конца, т.е. радикальнымразрушением всех докапиталистических форм и отношений, но вместе с тем, благодаря пролетарскому государству, руководимому коммунистической партией, общество было направлено через капитализм к коммунизму.

По отношению к непосредственному экономическому и социальному содержанию русской революции сталинизм, безусловно, не был контрреволюционным! Напротив, он был его политическим выражением, направленным против интернациональной пролетарской политикибольшевиков. Последние разрушили все феодальные барьеры, мешавшие развитию капитализма, но они стремились сдерживатьэто развитие, контролировать, направлятьего, потому что они преследовали более широкие цели. Политическое и физическое устранение большевиков - это ликвидация пролетарских барьеровна пути бурного развития капитализма: как только их устранили, это развитие началось. Доказательством этому служит тот факт, что еще до того, как "планирующий гений" государства сыграл свою роль, экономика России стала развиваться невиданно высокими темпами, достичь которых затем не помогли ни сталинские методы "принуждения", ни послесталинское "соревнование".

"Социализм в одной России" - это буржуазнаяконтрреволюция в России, потому что он означает разрушение всех пролетарских чертгосударства, означает, что государство не управляется больше пролетариатом, не отстаивает его классовые интересы, а защищает интересы капиталистического развития России.

Понятно, что эта контрреволюция не была единовременным актом; отстранение большевиков от власти осуществлялось в ходе сложной фракционной борьбы, связанной с перипетиями борьбы международной. В 1926 г. еще нельзя было сказать, что поражение стало фактом; новый подъем борьбы европейского пролетариата мог бы еще изменить соотношение сил в России. Тем не менее контрреволюция была уже реальностью, а политическое раэмежеваниестало явным именно в 1926 г. В последующие годы оно станет свершившимся фактом и тогда, утратив власть в России, пролетариату уже нечегобудет защищать в этой стране.

Троцкий утверждал в то время, что в России нужно было совершить лишь политическую революцию. Такая формулировка, конечно, не является ошибочной, но она звучит двусмысленно. Если под ней подразумевать, что в экономикесоциалистическая революция уже свершилась, то это заблуждение. Напротив, она верна в том смысле, что если бы даже мы смогли отобрать власть у сталинистов, мы не осуществили бы больше социализма чем ониименно потому, что переход к социализму не стоял в повестке дня в России. Иными словами, мы вовсе не упрекаем сталинизм в том, что он не осуществил социализм в России: большевики на все лады повторяли, что это было невозможно!

Триумф буржуазной контрреволюции, следовательно, не сделал Россию обычным буржуазным государством. Контрреволюционныйпо отношению к пролетариатуи мировому коммунистическому движению, он был выражением взлета капиталистического развития огромной царской империи и его инструментом, взлета, который, локально, был еще революционнымв буржуазномсмысле. Этот противоречивый аспект русского государства дает повод для ошибок. Некоторые, чувствительные на свой счет революционеры (буржуазные), любой ценой желают видеть в нем социализм; другие, находясь под впечатлением его контрреволюционной практики (по отношению к пролетариату) хотят идентифицировать его со старым буржуазным государством.