Николай Кузьмин: Возмездие

Берия, закидывая голову и поглядывая в зал из-под стёклышек пенсне, предложил председателем Совета Министров утвердить «товарища Маленкова», а первым его заместителем — «товарища Берию». О назначениях на посты министров речь пока не заходила. Голосовали молча и покорно, подавленные всем случившимся. Дело в том, что всех не-москвичей доставляли спешно, и сразу же, поместив в укромную комнату, под большим секретом им давали ознакомиться с бюллетенями о состоянии Сталина. Что за «мадридские тайны»? Почему не объявить об этом всему народу?

Берия умело «брал быка за рога»: по его плану вся власть отныне переходила от партийных органов к Совету Министров (Совмин, таким образом, сразу возносился над ЦК. А главой этого органа центральной власти утверждался Маленков.

И лишь после голосования, поздно ночью, последовало скорбное сообщение о кончине вождя.

Если сопоставить события по часам и минутам, то выходило, что установление новой власти, т. е. отстранение Сталина со всех его постов, произошло, когда ещё не перестало биться его сердце!

6 марта министр иностранных дел Великобритании А. Иден в письме президенту США Д. Эйзенхауэру так выразил свою реакцию на смерть советского вождя: «…Кончилась целая эпоха, столь опасная для нас. Новые лидеры в Москве изменят внутреннюю и внешнюю политику, и это скажется на Восточной Европе и Китае… Примеру Тито, установившему тесные связи с нами ещё в 1948 году, могут последовать и другие восточно-европейские лидеры».

А. Иден знал, что говорил. Он знал много, очень много. Необходимо постоянно помнить о всей затее с «английским каналом связи» и о том, что Шелленберг, одно из звеньев этого канала, находился в качестве военнопленного в Англии и уже писал книгу своих воспоминаний.

А вот совсем другое отношение к трагическим событиям в Москве. Император далёкой Эфиопии Хайле Селассие не скрывал своей душевной скорби: «Благодаря Сталину, Россия стала многонациональной великой державой, олицетворением надежд русского и других народов этой огромной страны, недавно победивших тотальную фашистскую агрессию и в короткий срок восстановивших родину… Желаю преемникам этого великого человека столь же достойно и принципиально отстаивать честь и независимость СССР, как это в течение 30 лет делал генералиссимус Сталин. Желаю вам сохранить, упрочить и приумножить оставленное Иосифом Сталиным».

Император эфиопов словно чуял, какие «деятели» лезут на сталинское место…

Похороны Сталина состоялись 9 марта.

Все дни начала первого весеннего месяца Большой Мингрел спешил «ковать железо».

Берия сумел засечь, что у Сталина появилась заветная тетрадь в обложке чёрного цвета. Туда Вождь вносил какие-то потаённые записи. О чём? Берия настойчиво искал эту тетрадь и нашёл. Ничего страшного там не оказалось. Иосиф Виссарионович делал заметки для работы над «Вопросами языкознания» и над «Экономическими проблемами социализма в СССР».

На 9 марта, день похорон Сталина, пришёлся день рождения Молотова. В благодарность за содействие Берия сделал имениннику подарок: вернул из ссылки в Казахстан П. С. Жемчужину. И много хохотал, узнав, что Полина Семеновна, сойдя с трапа самолёта, вместо объятий и поцелуев залепила «дорогому Вече» оглушительную оплеуху.

Раздражал Берию сын генералиссимуса Василий Сталин. Угарно пьяный, он не переставал кричать: «Убили, отца! Убили, сволочи!» Узнав, что жена Мао лечится в «Кремлёвке», Василий сумел пробраться к ней в палату и передать письмо. Такое же письмо он переправил и Энверу Ходжа в Албанию.

Ни тот, ни другой на похороны Сталина не приехали.

Оба знали о насильственной смерти великого Вождя и своим отсутствием на похоронах выразили презрение политической шпане, рвущейся к власти в СССР. Мао оставил такое свидетельство о случившемся в стране социализма: «Заговор против Сталина был фактом, это осознавали и делегаты съезда, и его зарубежные гости».

В траурной процессии на Красной площади не появился и руководитель Югославии Иосип Тито. Но этот — по другой причине: именно в эти дни его, как старого агента, вызвали в Лондон, и он отправился туда в сопровождении очередной молоденькой жены.

Перестройка страны социализма, задуманная Берией, началась с его зычной команды своему помощнику:

— Хрусталёв, машину!

С Ближней дачи, оставив своих подельников в тревожных размышлениях, главный заговорщик помчался не в Кремль, а на Лубянку, в свой огромный кабинет на третьем этаже, в котором он не бывал последние семь лет.