Дмитрий Волкогонов - Ленин

…В марте 1920 года Ленину сообщили, что в Киеве революционный трибунал приговорил И.Киселева, с которым Ленин был знаком, к расстрелу. Несчастный обратился за помощью к Председателю Совнаркома. Ленин отреагировал запиской:

„т. Крестинский!

Очень срочное дело - приговор о расстреле Киселева. Я видел его в 1910-1914 гг. в Цюрихе, где он был плехановцем (выделено Лениным. - Д.В. ) и его обвиняли в ряде гнусностей (подробностей не знаю). Видел я Киселева в 1918 или 1919 году здесь в Москве, мельком. Киселев работал в „Известиях" и говорил мне, что становится большевиком. Фактов не знаю…"

В общем, Ленин ушел от желания разобраться в существе трагедии (Киселев остался в Киеве „без разрешения партии". Но Киев-то сдал немцам Ленин!).

В конце концов Ленин адресовал вопрос блюстителю „революционной справедливости": пусть „т. Дзержинский решит, созвонившись с Крестинским". Дзержинский на полях записки ответил: „Я против вмешательства" 116 116. Ленинский сборник. Т. XXXVIII. С. 292-293. .

Другого не следовало и ожидать. Но для Ленина отягчающим обстоятельством явилось то, что Киселев „был плехановцем"…

Соприкоснувшись с российской действительностью, Плеханов мог ужаснуться, ибо тезис о диктатуре пролетариата в Программе РСДРП был и его детищем. Он мог ужаснуться и тому, что говорил ранее. Например, Плеханов не раз утверждал, что „благо революции - это высший закон", а по существу, способствовал открытию шлюзов для беспредела насилия. В начале девятисотых годов Плеханов считал идею парламентаризма производной от успехов революции и интересов пролетариата. Старый социал-демократ не мог не переживать от того, что в начале века утверждал: если после революции парламент окажется „плохим", его можно разогнать „не через два года, а через две недели". По сути, этим плехановским рецептом большевики и воспользо-вались в 1918 году, ликвидируя Учредительное собрание.

Плеханов прошел через мучительную переоценку многих своих прежних взглядов. В этом они с Лениным коренным образом отличались друг от друга. Ленин в главном, основном, абсолютно не изменился до конца своих активных дней. Плеханов же эволюционировал в последний год своей жизни исключительно стремительно, подобно юноше, как будто боясь, что не успеет измениться в соответствии с требованиями уже не XIX, а XX века… Валентинов вспоминает, что по приезде в Москву Плеханов попросил организовать для него и Засулич поездку на Воробьевы горы. Через несколько дней в сопровождении группы единомышленников Г.В.Плеханов с супругой и В.И.Засулич отправились на автомобилях на самое высокое место Москвы. Плеханов и Засулич сфотографировались около колонны со старинной разбитой садовой вазой с барельефом. От обеих фигур веяло трагическим. Снимки получились прекрасными и печальными. Валентинов пишет, что Плеханов, волнуясь, вдруг сжал руки Засулич: „Вера Ивановна, 90 лет назад приблизительно на этом месте Герцен и Огарев принесли свою присягу. Около сорока лет назад в другом месте - вы помните? - мы с вами тоже присягнули, что благо народа на всю жизнь будет для нас высшим законом. Наша дорога теперь явно идет под гору. Быстро приближается момент, когда мы, вернее, кто-то о нас скажет: вот и все. Это, вероятно, наступит раньше, чем мы предполагаем. Пока мы еще дышим, спросим себя, смотря друг другу в глаза: выполнили ли мы нашу присягу? Думаю, мы выполнили ее честно. Не правда ли, Вера Ивановна, честно?" 117 117. Новый журнал. 1948. № 20, С. 289.

Вера Ивановна разволновалась…

Восемь месяцев спустя Плеханов умер, а вскоре за ним и Засулич…

В июле 1921 года Семашко внес в Политбюро вопрос о „постановке памятника Плеханову". Решение Политбюро, зафиксированное в протоколе № 52 от 16 июля, было положительно-нейтральным. Инициатива перекладывалась на плечи инициатора:

„Принять предложение т.Семашко об оказании содействия в постановке памятника (сговориться ему с Петроградским Советом…)" 118 118. РЦХИДНИ, ф. 17, on. 3, д. 190, л. 3.

Вскоре встал вопрос о помощи семье Плеханова, оказавшейся в трудном положении. Ленин, не забывший, каким кумиром в молодости был для него этот человек (и неопасный совершенно теперь, в силу кончины и быстрого полузабвения), предложил из фонда СНК выделить „небольшую сумму". На том и порешили. Ленин, Каменев, Зиновьев и Сталин решением Политбюро от 18 ноября 1921 года постановили выдать семье Плеханова 10 тысяч франков в виде единовременного пособия. А заодно помочь и семье Либкнехта, но более существенно: 5 тысяч рублей золотом 119 119. РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 3, д. 232, л. 1. . Только Ленину ведомо, почему семье патриарха российских социал-демократов помогли легковесными бумажными франками, а семье немецкого социалиста полновесными золотыми червонцами. Может быть, и потому, что вдова Карла Либкнехта Софья Рысс (Либкнехт) была настойчивее в своих просьбах? В своем письме к Ленину она молила: