Дмитрий Волкогонов - Ленин

Ленин занимался книгой в преддверии главного события в своей жизни - октябрьского переворота и захвата власти большевиками. Революция „помешала" Ленину написать заключительную, последнюю главу книги „Опыт русских революций 1905 и 1917 годов". Автор в послесловии замечает: „Приятнее и полезнее „опыт революции" проделывать, чем о нем писать" 179.

Что же читатель встречает в книге „непревзойденного по глубине и многогранности"? Почему книга долгие годы была библией большевизма? Ответы весьма просты.

Вся книга представляет собой пространный комментарий к таким же пространным цитатам Маркса и Энгельса. Книга Ленина - панегирик классовой борьбе, диктатуре пролетариата, антипарламентаризму. Автор, используя в качестве главных аргументов положения трудов Маркса и Энгельса, доказывает, что высшая форма демократии - диктатура пролетариата, что необходим слом старой государственной машины, неизбежна насильственная революция, за которой постепенно последует исчезновение классов и отмирание государства. Ленин полностью игнорирует ранние гуманистические изыски немецких социалистов. Для него и сама демократия - форма насилия. Демократия - это, по Ленину, „организация для систематического насилия одного класса над другим, одной части населения над другою" 180. Автор книги утверждает, что, „только когда исчезнет государство, можно говорить о свободе". Вся книга полна тяжеловесными утверждениями типа „чем демократичнее „государство", состоящее из вооруженных рабочих и являющееся „уже не государством в собственном смысле слова", тем быстрее начинает отмирать всякое государство" 181.

Думаю, что я утомил читателя цитированием схоластических утверждений об особой революционной роли насилия, диктатуре как высшей форме демократии, неизбежности коммунизма и отмирании государства. Ленин, вопреки Марксу, который лишь несколько раз использовал термин „диктатура пролетариата", считает ее, диктатуру, основой мироздания. Кроме рабочих и буржуазии, для Ленина как будто никто не существует.

Жизнь жестоко посмеялась над теоретиком, как и над нами, видевшими в „Государстве и революции" почти божественное откровение. Ленин увлеченно философствовал об отмирании государства всего за два месяца до того, когда сам начал лихорадочно укреплять это государство, применяя безбрежное насилие, принуждение, репрессии. „Государство и революция" - книга, убедительнейшим образом символизирующая, коммунистическую утопию. Используя ряд бесспорно верных и известных до Ленина положений о возникновении государства, его функциях в разные периоды существования, Ленин пришел к выводам, которые, хотя и „непревзойденны по глубине", тем не менее схоластичны, надуманны, оторваны от жизни. Попутно Ленин уничтожающе разносит всех своих реальных и потенциальных оппонентов, совсем не заботясь, как всегда, об интеллигентности выражений. Он убежденно говорит от имени „массы", считает себя уполномоченным давать обобщающие оценки: пролетариат, мол, „передовых" парламентских стран испытывает омерзение при виде таких „социалистов", как Шейдеманы, Давиды, Легины, Самба, Ренодели, Гендерсоны, Вандервельды, Стаунинги, Брантинги, Биссолати и К0… 182Думаю, что „массы" в своем подавляющем большинстве и не подозревали о существовании этих людей.

Если бы эта работа была просто плодом теоретических упражнений человека, исследующего антимиры, антиобщества, антилюдей, и была бы известна только узкому кругу библиофилов, то не было бы никакой беды. Но на подобных книгах воспитывались целые поколения людей. Миллионы „строителей коммунизма". Многими воспринимались буквально указания Ленина, подобные, например, такому: контроль за капиталистами (превращенными теперь в служащих) и за господами интеллигентиками, сохранившими капиталистические замашки, тогда этот контроль станет действительно универсальным, всеобщим, всенародным, тогда от него нельзя будет никак уклониться, „некуда будет деться" 183.

Страшное „некуда будет деться" относится, прежде всего, к духовной пище, подобной „Государству и революции", которой на протяжении десятилетий обильно кормили народ. „Некуда будет деться" от всеобщего полицейского контроля, слежки, „партийного влияния", бюрократических клещей.

Переехав в середине августа 1917 года нелегально в Гельсингфорс, Ленин продолжает по привычке влиять на ход дел „издалека". Просиживая часами над записями и конспектами материалов для „Государства и революции", он с жадностью набрасывается на почту, свежие вести, записки, которые ему привозят из Петрограда Н.К.Крупская, М.И. Ульянова, И.Т.Смилга, А.В.Шотман, супруги Г. и Л.Яловы. А Ленина, между тем, хотя и вяло, но ищут. Прошел слух о том, что Ленин скрывается на линкоре „Заря свободы". Прокурор Петербургской палаты приказал провести обыск на судне и доставить арестованного в Петроград 184. В газетах промелькнуло сообщение: Ленин скрывается в столице. Начальник Петроградской городской милиции рассылает циркулярно секретное распоряжение: всем комиссарам города принять меры к поимке В.И.Ульянова (Ленина) и доставить властям 185.