Георгий Холопов - Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)

- Зачинщика забастовки бьют. Всю эту заваруху, говорят, наш Быкодоров начал.

Но драке не суждено было разгореться...

В барак ворвалась тетя Клуша, уборщица управления промысла.

- Ребята! - закричала она, размахивая сорванной с головы косынкой. Черти, чего драку затеяли, когда на бухте смотрите что творится! На бухте, ребята, ударил нефтяной фонтан!

Растрепанная, она выбежала во двор. Ругань и потасовка прекратились в бараке. Хотя никто не поверил тете Клуше, но во двор вслед за ней выбежали многие. Влезли на забор.

На бухте действительно творилось что-то необыкновенное. Район разведочных буровых напоминал муравейник, отовсюду туда сбегался народ. Заиграл духовой оркестр с завода "Ватан". Толпа закричала "ура!". На бухте показались и те шесть автомобилей, на которых вместе с Кировым и делегатами от промысла уехали авторы проекта первого рабочего поселка. Значит, и Киров там! Значит, и его задержали на дороге! Значит, на самом деле ударил нефтяной фонтан на бухте!

А на бухте, во второй разведочной буровой, действительно ударил закрытый нефтяной фонтан. Бурение было закончено, ротор отведен в сторону, в скважину до забоя спущены компрессорные трубы, подведен компрессорный воздух и установлена арматура. Первая буровая на бухте, давшая нефть, была пущена в эксплуатацию.

3

К Дадашеву прибежал машинист буровой партии Сулейманов, отвел его в сторону и что-то торопливо начал рассказывать. Дадашев приложил палец к губам, искоса посмотрел на Кирова; машинист уловил его взгляд, замолк и побежал обратно в буровую.

- Что случилось? - спросил Киров.

- Да так, пустячок, Мироныч... Зайду-ка на минутку, посмотрю... Дадашев пошел к буровой, оглядываясь по сторонам. Потом он ускорил шаги. А пройдя еще шагов двадцать, пустился бежать со всех ног...

Киров оставил толпу бухтинцев и пошел вслед за Дадашевым. Сердце его точно почувствовало, что с недобрым сообщением прибежал машинист.

"Пустячок", о котором говорил Дадашев, через час мог бы разнести всю фонтанирующую буровую. Вот что здесь случилось. После поздравительной речи Кирова рабочие возвратились в буровую и стали выносить ротор на улицу; случайно был задет вентиль с патрубком на стволе компрессорной трубы, резьба смялась, и патрубок со свистом отлетел в сторону. Нефть с газом и песком, силой в шестьдесят атмосфер, начала прорываться из ствола. Десятимиллиметровое отверстие в течение получаса расширилось до сорока миллиметров: нефть грозила перерезать трубу, вырваться на волю.

Киров стоял в стороне и внимательно наблюдал за работой буровой партии.

Из кузницы принесли железный хомут с конусной трубой, с привернутым краником на конце. Хомут устанавливали на свинцовой прокладке. Работу производили слесарь и механик. Раз двадцать они прикладывали хомут к компрессорной трубе, и хомут с дьявольским свистом отбрасывало в сторону.

- Ни черта у вас не получится! - сказал Сулейманов. - Отверстие, из которого бьет такая сила, невозможно обжать свинцом.

- Выйдет! Должно выйти! - упорствовал старый механик. Он с головы до ног был окачен нефтью, она даже текла по его усам.

Снова слесарь и механик подняли хомут и начали устанавливать его на ствол.

Киров сразу же понял, что это бесполезная затея.

- Что ты предлагаешь взамен железного хомута? - подал он голос машинисту Сулейманову.

- Деревянный хомут без всякой прокладки! - ответил машинист. - У меня как-то уж был такой случай, товарищ Киров. Дерево, как это ни удивительно, труднее поддается действию клокочущего потока нефти, газа и песка.

Киров подозвал Дадашева.

- Надо послушать машиниста. Я тоже так думаю.

- Да что ты, Мироныч! Разве можно сравнить дерево со свинцом?

- А ты все же закажи. Пусть сделают.

- Ну, раз желаешь... - Дадашев развел руками, ушел.

Через каких-нибудь десять минут механик и слесарь установили хомут на свинцовой прокладке. Нефть перестала фонтанировать, но ненадолго: снова она нашла себе лазейку, отверстие было опять разъедено, и хомут со свистом отлетел в сторону.

Тогда за дело принялся Сулейманов. Он сбегал к плотникам и вскоре принес деревянный хомут. Он работал один. Его вдохновляло присутствие и внимание Кирова. Парень он был сильный, спокойный, работу свою сделал быстро и чисто, и боковой нефтяной фонтан прекратился.

Сулейманов весь был в нефти. Хомут он установил без единого удара по трубе - небольшая искра могла взорвать всю буровую. От газа у него кружилась голова, но он держался молодцевато.