Лев Гумилев - Истоки ритма кочевой культуры Срединной Азии

История и география некогда развивались рука об руку, а когда они разделились, то это не во всем пошло на пользу делу. В настоящей работе мы пытаемся найти объяснение для некоторых исторических явлений в географии и уточнить географические наблюдения путем привлечения исторических данных.

Кочевые народы Евразии жили и развивались на полосе степи, между двух ландшафтных зон: тайги и пустыни. Обе они враждебны скотоводу. Пустыня хоть весной покрывается травой и на этот короткий промежуток времени становится обитаемой. Тайга же в любое время года грозит человеку бедствиями. Зимой снежный покров, достигающий трех-четырех метров, лишает травоядных животных кроме оленя и зайца корма; гнус заживо съедает животных и людей, кроме тех, которые ютятся по берегам рек, где ветерок разгоняет комаров и мошку. Влажные таежные травы малокалорийны, и диких травоядных в тайге очень мало. «Таежное морс» еще более дико и непроходимо, чем песчаная пустыня. Поэтому сибирские народы жили по берегам Оби, Енисея, Лены. Зеленая же степь, пересеченная лесистыми горными хребтами, кормит огромные стада животных. Именно в ней развились могучие кочевые народы: хунны, тюрки и монголы, которые довели кочевое скотоводческое хозяйство до совершенства, стали известны всему миру. Сила кочевников была прямо пропорциональна количеству их скота, которое определялось пастбищной площадью, а последняя зависела от дождей, выпадавших в степях. Уменьшение осадков вело к наступлению пустыни на север, увеличение – влекло тайгу на юг. Глубокие снега мешали животным добывать корм, из-за чего происходил массовый падеж скота.

Неоднократно делались попытки объяснить завоевательные походы Аттилы и Чингис-хана ухудшением природных условий степи. Они не дали результатов. Мы считаем, что и не могли дать. Успешные внешние войны кочевников и вторжения в Китай, Иран или Европу совершали не скопища голодных людей, искавших пристанища, а дисциплинированные, обученные отряды, опиравшиеся на богатый тыл. Поэтому эти события, как правило, совпадали с улучшением климата и степи. Ухудшение же было причиной выселения кочевников мелкими группами, обычно оседавшими на степных окраинах. Обычные, не бросающиеся в глаза передвижения кочевников выпадали из поля зрения историко-географов, обращавших внимание на события мирового значении. При таком угле зрения возникали путаница и недоразумения, из-за чего к само сопоставление исторических событий и явлений природы казалось в научном отношении непродуктивным. На самом же деле, установив два типа передвижений кочевых народов, мы можем координировать их с увлажненностью степной зоны, без каких бы то ни было натяжек. Тем самым, но обратным ходом мысли, можно восстановить изменения климата за те три тысячи лет, история которых известна по письменным источникам.

Такой подход и фактам основан на синтезе, нескольких наук: географии, климатологии, истории, археологии и этнографии. Он не «мест ничего, общего с «географическим детерминизмом» Монтескье и Л. Мечникова, которые сводили объяснение исторических событий и «духа народов» к действию географических факторов [1] Все основатели географического детерминизма, «устанавливая зависимость народного характера от географической среды, стремятся этим путем раскрыть закономерность, присущую человеческому обществу . . . Основным исходным моментом во всем построении является античная идея о влиянии природы на психику человека, тем самым на национальный характер и через это на судьбы народов» (см. В. К. Яцунский, Историческая география, М., 1955, стр. 293). . В отличие от «географических детерминистов» и других школ мы устанавливаем только эластичность ландшафтных зон и зависимости от климатических колебаний и рассматриваем этническую среду как показатель, чутко реагирующий на изменение внешней среды, т. с. природы. Благодаря новому подходу удалось установить, что пространство степей, служивших экономической базой для кочевого хозяйства, то сокращалось, то снова увеличивалось и причина этого лежит в атмосферных явлениях, зависящих от степени активности солнечной радиации.

Теплый и влажный воздух приносится к нам циклонами с Атлантического океана. Он течет по ложбине низкого атмосферного давления, расположенной между двумя барометрическими максимумами: полярным и затропическим. Над Северным полюсом висит тяжелая шапка холодного воздуха, ограничивающая путь циклонам с севера. Над Caxарой также высится атмосферная башня, но в отличие от полярной она подвижна. Соответственно степени активности солнечной радиации затропический максимум расширяется к северу и сдвигает ложбину низкого давления, по которой движутся на восток циклоны, причем смещение циклонических путей происходит на многие сотни километров