Лев Гумилев - Сюита «Ландшафт и этнос»

Такие системы весьма продуктивны в смысле экономики благодаря разделению труда и специализации; у них неплохая сопротивляемость этническому окружению, т.е. соседям, пытающимся их завоевать, потому что привычка к взаимообмену продуктами распространяется и на взаимопомощь, но внутренний, пассионарный толчок, как правило, опрокидывает их с потрясающей легкостью.

Мой оппонент В.И. Козлов отчасти прав, когда, возражая против моего тезиса, пишет, что пассионарность «вообще не играла никакой роли. Людям с повышенной эмоциональной активностью, заставлявшей их выступать против традиций и правил, определяющих жизнь соплеменников, не было места в обществе; их либо изгоняли из племени, либо просто убивали» [162, стр. 72] 162 Козлов В.М. Что же такое этнос? – «Природа», 1971, №2. . Да, в монолитных этносах у пассионариев было мало шансов уцелеть, но в мозаичных они прекрасно играли на внутренних противоречиях и находили союзников по принципу: враги наших врагов – наши друзья. Именно таким образом Мухаммед добился торжества своей общины. Он использовал вражду жителей Ятриба (Медины) к роду курейшитов, арабов – к евреям, северных бедуинов – к южным. Будущий византийский этнос вырос из христианской общины Павла в многоэтнической Малой Азии, тогда как монолитная Иудея уничтожила у себя группу евреев-христиан. И в средневековом Китае ядром нового этноса оказались не экономически развитые Юг и Восток, а разнообразный географически и смешанный этнически Северо-Запад, где на трупах степняков – табгачей и татабов, щадивших своих китайских подданных, сложилась в VI в. династия Суй. Примеры можно умножать, но надо сделать вывод: разнообразие ландшафтов и этносов – это условие, облегчающее пуск этногенеза, но не его причина, потому что сочетания ландшафтов постоянны, а возникновение новых этносов – явление редкое. Для того чтобы оно произошло, необходимо появление поколения с большим процентом пассионариев, а так как пассионарность – биологический признак, то значит, что время от времени происходят мутации, настолько слабые, что они не затрагивают анатомии человека, а касаются только его поведения, т.е. нервной и, возможно, гормональной деятельности (XIII).

Разбор физиологической и генетической природы признака пассионарности выходит за рамки поставленных нами задач и лежит вне нашей компетенции. Для целей этнологии достаточно установить, что пассионарные популяции время от времени появляются на различных территориях Земли, разделенных барьерами, исключающими культурное и генетическое воздействие. Они быстро оформляются в этносы, группирующиеся в суперэтнические системы, являющиеся, таким образом, столь же реальными таксономическими единицами, как и этносы, хотя последние ощущаются нами непосредственно, тогда как суперэтносы умопостигаются (XIII).

До тех пор пока этнографы строили классификации по видимым индикаторам: языку, соматическим признакам (расам), способу ведения хозяйства, религиям, уровням и характерам техники, пропасть между суперэтносами и этносами казалась незаполнимой. Но как только мы переносим внимание на системные связи, то она исчезает. Место описательной этнографии занимает этническая история, фиксирующая как устойчивые взаимоотношения между разнообразными элементами суперэтнической системы, так и ее взаимодействия с соседними системами. И тогда оказывается, что то, что считалось абстракцией, существует весомо и действенно. Значит, такие термины, как «эллинистическая культура», «мусульманский мир», «европейская цивилизация» (включающая в себя американскую, современно-австралийскую и южноафриканскую) или «кочевая евразийская культура», – не просто слова, а этнические целостности на один порядок выше тех, которые доступны этнографам-наблюдателям. Для установления соизмеримости фаз и внутрифазовых подразделений мы должны условиться о характере сравнения этносов и суперэтнических общностей (культур) между собой. Совершенно бессмысленно сравнивать их синхронно, в любой отрезок времени (хотя бы за год) по всей ойкумене. Это связано с тем, что этносы возникают разновременно и, следовательно, начало одного этноса может совпасть с расцветом или упадком другого. Зато в принятом нами аспекте есть возможность для сравнения этносов как хронологических цепочек закономерного развития, т.е. начало сравнивать с началом, середину – с серединой, конец – с концом. Попытки таких сопоставлений имели место в истории науки, но их беда была в том, что до сих пор описывали явление, не давая ему никакого объяснения, так как не учитывали описанного нами понятия этноса как элементарной единицы и суперэтноса как регионального образования. В связи с этим мы попытаемся дать схему этнического развития от зарождения до реликтовой фазы, пользуясь однозначным мерилом: императивом коллектива по отношению к отдельной особи. Фаза становления, во время которой совершается интенсивный подъем жизнедеятельности и расширение ареала, как естественное следствие этого, требует от вновь образовавшегося коллектива предельной слаженности и предельной мобилизации сил всех его членов. Отсюда и возникает императив: «Будь тем, кем ты должен быть». Собственно говоря, этот приказ относится к характеру поведения отдельных членов коллектива. Король или хан должен вести себя как властелин, воин как воин, раб как раб. Во время этой фазы при негодности короля его низвергают, при непослушании раба его убивают, при недисциплинированности или трусости воина его изгоняют и т.д. Принцип жестокий, но всегда дающий большие результаты, выражающиеся в установлении власти над соседями и накоплении богатств. Этот принцип отнюдь не провозглашается в форме закона, а является молчаливо признанной нормой поведения каждого члена этого коллектива.