Игорь Кузнецов - Засекреченные трагедии советской истории

Надо сказать, что в послевоенное время произошли серьезные изменения в его личной жизни. В 1918 г. Гумилев развелся с Анной Андреевной Ахматовой и через год женился на Анне Николаевне Энгельгард, дочери литератора. От этого брака в 1920 г. родилась дочь Елена.

3 августа 1921 г. Гумилев был арестован сотрудниками ЧК, а 25 августа (по мнению некоторых мемуаристов — 29 августа) расстрелян. Точная дата смерти неизвестна, но по постановлению Петроградской Губчека о расстреле 61 человека за участие в так называемом «Таганцевском заговоре» датировано 24 августа 1921 г. По словам А. А. Ахматовой, записанным Л. К. Чуковской, казнь произошла близ Бернгардовки под Петроградом.

1 сентября 1921 г. в газете «Петроградская правда» был опубликован поименный перечень расстрелянных с указанием вины каждого. Тридцатым в списке значился: «Гумилев Николай Степанович, 33 года (на самом деле ему было в то время 35 лет), бывший дворянин, филолог, поэт, член коллегии «Издательства Всемирной литературы», беспартийный, бывший офицер. Участник Петроградской боевой организации, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические надобности».

С тех пор много сказано и написано о том, был ли Гумилев на самом деле заговорщиком. Да и был ли вообще какой-либо заговор?

Вся вина Гумилева сводится к тому, что он не донес о существовании контрреволюционной организации, в которую не вступил. Таким образом, как следует из материала пересмотра дела, «Гумилев не может признаваться виновным в преступлении, которое не было подтверждено материалами того уголовного дела, по которому он был осужден».

Существует версия, что Г. Зиновьев сыграл роковую роль в судьбе Гумилева, даже вопреки защитительному воздействию Ленина, к которому с ходатайством о помиловании Гумилева обратился А. М. Горький.

Зададимся вопросом: нуждается ли Гумилев в том, чтобы ему возвращали «честное» имя?

А теперь взглянем с той же меркой на тех, с кем вместе принял смерть поэт в тот трагический день августа 1921 г.

Список расстрелянных возглавил молодой профессор-географ В. Н. Таганцев. Среди казненных 16 женщин в возрасте от двадцати до шестидесяти лет (две сестры милосердия, две студентки, четыре проходили как сообщницы в делах мужей), группа моряков, бывших офицеров, интеллигентов как, например, профессор-юрист, проректор Петроградского университета И. М. Лазаревский; крупный химик-технолог, сделавший значительное открытие, имевший заслуги перед русским революционным движением (входил в группу «Освобождение труда»), профессор М. М. Тихвинский — друг академика В. И. Вернадского, который пытался защитить ученого в высоких инстанциях, но тщетно.

Несколько слов о последних днях жизни Гумилева. Когда Николая Степановича арестовали ночью 3-го августа, поэт взял с собой в камеру самое необходимое и дорогое: «Одиссею» и Библию. С Гомером в походном ранце он отстаивал интересы Родины на германском фронте, с ним же принял смерть от соотечественников.

А вот текст последней записки из тюрьмы, адресованной жене: «Не беспокойся обо мне, я чувствую себя хорошо; читаю Гомера и пишу стихи». Как всегда спокойный, мужественный тон. И даже в камере Гумилев представлялся мысленному взору друзей все таким же жизнелюбивым, не теряющим самообладания, устремленным в будущее.

В одном из предсмертных своих стихотворений поэт провозгласил себя «Рыцарем счастья»:

«Рыцарем счастья», открытым добру и красоте и умеющим постоять за них, Поэтом-Гражданином навсегда вошел в славянскую и мировую литературу Николай Степанович Гумилев.

Каплан. При упоминании этой фамилии, вспоминается цена из кинофильма тридцатых годов. Страшная, оскаленная женщина, вся в черном, с растрепанными волосами, схваченная за руки негодующими рабочими. А у ее ног, на брусчатке, — Ленин, истекающий кровью, но произносящий властно и твердо: «Спокойствие, товарищи! Держитесь организованно!» В 40–50 гг. имя Каплан было синонимом борьбы с космополитизмом; в 60–70 гг. — персонажем анекдотов про Ильича, в последнее десятилетие — это одна из самых привлекательных фигур «проклятого прошлого».