Александр Фетисов - Викинги. Между Скандинавией и Русью

Один верховное божество языческого пантеона древних скандинавов, покровитель дружинников, «смотрящий» за битвами, пристрастный судья победы и поражения, хозяин «казарменного рая» Вальхаллы, куда попадают погибшие в бою воины 42 42 Палссон Херманн. Одиническое в «Саге о Гисли» // Другие средние века. К 75-летию А. Я. Гуревича. СПб., 2000. С. 253–266. . Один — странник, поэт, колдун, некромант, воин, искатель мудрости, развлечений и приключений 43 43 Карлейль Т. Теперь и прежде. Герои, почитание героев и героическое в истории. М., 1994. С. 6—37. . Кроме эйнхериев, его окружают берсерки (безумные воины, обладавшие сверхчеловеческой силой) и валькирии — воинственные девы, дарующие в бою победу. Он стоит вне морали; его мораль — власть и сила. Религиозный культ Вотана (Одина), который, по меткому замечанию средневекового хрониста Саксона Грамматика, воплощал бешенство, боевой «фурор», предполагал вечную готовность к битве или поединку, чем создавал необходимую атмосферу в воинских коллективах. С культом Одина связаны ритуалы человеческих жертвоприношений, жестоких казней, суицида и пыток (через которые прошел сам Один, провисевший девять дней на Мировом Древе с пробитым копьем боком). В «Саге о гутах» есть упоминание о культовом «одиническом» союзе, товариществе «Кипятящих» жертвенное человеческое мясо 44 44 Сага о гутах / Пер. с древнегутского и прим. С. Д. Ковалевского // Средние века. 1975. Вып. 38. С. 307–311. . Один всегда стремится узурпировать роли и функции других божеств, оттесняет их от власти, по сути, присваивает власть над асами и ванами. Так Один постепенно превращается из маргинального персонажа, «Отца ратей», «Отца Мертвых», «Повелителя Повешенных» в «Отца Асов» и «Повелителя Девяти Миров». Die Wilde Jagd, «Дикая охота Одина», сама по себе представляет союз отверженных воителей — вечно странствующее призрачное войско изгоев, преступников и самоубийц 45 45 Ганина Н. А. Готская языческая лексика. М., 2001. С. 37–44. .

Одиническая идеология играла роль психологического допинга профессиональных воинов. Крайний случай девиантного «одинического» поведения демонстрировали отряды берсерков. Хотя, конечно, рассказы о них приобретали откровенно фантастические, мифоэпические черты, полностью отрицать их «историчность» вряд ли возможно 46 46 Ср. наивно-скептическую позицию: Либерман А. С. Германисты в атаке на берсерков // Древнейшие государства Восточной Европы. 2003 г. Мнимые реальности в античных и средневековых текстах. М., 2005. С. 119–131. . Берсерком считался особо свирепый воин, способный на время впадать в боевой экстаз, неконтролируемую звериную ярость (сходную с ликантропией или амоком малайцев). Берсерки воевали без доспехов, раздевшись или облачившись в звериные шкуры, считалось, что они не чувствительны к боли, им не опасно железное оружие и огонь. Однако их можно убить камнями или деревянными дубинами, а после приступа ярости они становятся слабыми и заторможенными. Их специфические боевые способности вызывались психическими отклонениями или опьяняющими наркотическими напитками. Согласно этиологическому мифу, Берсерком звали внука легендарного полухтонического героя Старкада, дравшегося без доспехов. Подтверждением исторической достоверности сообщений о берсерках являются известия древнерусских летописей о том, что новгородские воины в критических ситуациях сражались спешившись, разувшись и сбросив одежду 47 47 Судя по именослову и генеалогическим реконструкциям, многие новгородские боярские роды восходили к знатным скандинавским семьям, а судя по археологическим данным, престижная, особенно воинская, культура Севера Руси формировалась под прямым воздействием викингских образцов. . Отряды берсерков сопровождали многих конунгов: легендарного шведского конунга Адильса, полулегендарного датского конунга Хрольва Жердинку и вполне исторического норвежского правителя Харальда Прекрасноволосого. Берсерков часто считают специфическим скандинавским феноменом, однако это явное недоразумение, греческие герои эпоса и раннелитературной традиции не менее подвержены боевому бешенству, экстатическим припадкам безумия (люсса, лютта). В безумие впадают Лик (Волк) — антагонист Геракла, сам Геракл, Орест, Ахилл, Аякс Теламонид 48 48 Фрейденберг О. М. Миф и литература в древности. М., 1998. С. 388–391,369, 396–400,423; Косарев В. А. Гнев Геракла// Классическая филология на современном этапе. Сб. научных трудов. М., 1996. С. 92—100. .