Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 1)

Наконец Федор шумно выпустил из груди воздух, разжал кулак, выпустил конец скатерти.

- А ловко ты это... приклеил волос к бороде. Когда ж додумался до этого? В тюрьме?

- Нет, тут уже, - просто ответил Иван. - После того вечера, как мы у Антона в гостях были. Стучали-стучали у меня Поликарпа Кружилина слова в голове, а потом открылось вдруг: да ведь он, ежели тебя взять, половину правды сказал только. А вся правда...

Федор поспешно встал, громыхнув стулом. Иван тоже поднялся. Анна раскрыла рот, собираясь закричать, но из комнаты, услышав, видно, грохот стульев, быстро вышел Семен.

- Что? - Он глянул на мать, на отца с дядей.

- Пошел отсюда! - дернул плечом Федор. - Ну а вся правда какова?

- А это уж тебе лучше знать, - сказал Иван, шагнул к голбчику, взял свое пальто, стал натягивать. - А я, Федор, что думал про тебя, все сказал.

Семен не ушел из кухни, стоял, прислонившись к стенке, глядел, как одевается Иван. Федор прошелся по кухне, наклонив набок голову, будто прислушивался к чему-то.

- Ну а почему же я не принимаю-то ее? - спросил он, останавливаясь. И, ожидая ответа, стоял неподвижно столбом, все так же наклонив голову.

- Такой уродился, видно. Вспоминаю вот, какой ты в детстве был...

- Какой же? - нервно спросил Федор.

- Были прорешки у тебя в характере. Жадноватый был, завидущий, самонравный. И вот, как говорил Кружилин, когда мы в гостях у Антона были: смолоду прореха, а к старости - дыра.

- Ладно... - Федор подергал себя за ус, потом погладил его, сел на краешек кровати и усмехнулся каким-то своим мыслям. - Допустим... Только вот кое-какие концы свяжи все же: как же я ее не люблю и не принимаю, ежели партизанил, боролся за нее, не щадя жизни? А? Как ты это объяснишь?

Слово "власть" он почему-то вслух не произнес.

- Не все легко в жизни объяснить, - ответил Иван, натягивая тулуп. - Тогда партизанил, верно. Только сдается мне: случись сейчас возможность для тебя ты бы сейчас против боролся.

Федор начал наливаться гневом, внутри у него все заклокотало, голова затряслась, и рука, лежащая на спинке кровати, дрогнула, в глазах появился жуткий огонь. Он медленно поднялся. Но Семен подошел к Ивану, сдергивая на ходу тужурку со стены.

- Я провожу тебя, дядя Ваня.

- Вот что, Иван... - сдерживая себя из последних сил, выдавил Федор из волосатого рта. - Ты не замай... Не объявляйся больше в моем доме! Слышь?! Какие у тебя дела ко мне? По какой причине ты заявился?!

- Ишь ты каков! Будто один ты живешь тут. Ты мне без надобности. Я к Анне заехал.

- Зачем? Заче-ем?!

- А это она тебе и скажет, ежели захочет.

Иван попрощался с Анной и вышел вместе с Семеном. Федор сел и замолчал. Почему-то он вдруг вспомнил, как стояла на крыльце и глядела на него Верка Инютина, будто собиралась столкнуть в снег. "Дура ты", - сказал ей Федор, а она ответила: "Это - пока, а потом вырасту, может..." Странные слова-то какие она сказала...

- Зачем он к тебе приезжал? - спросил он у Анны.

- Ответ Панкрата Назарова передал, - ответила она.

- Какой ответ?

- Я спрашивала, примет ли в колхоз с ребятишками.

- Это... как же - в колхоз? - В глазах Федора шевельнулось удивление.

- Ты же разводиться со мной надумал. Куда же я с ребятишками? А там - с людьми буду.

Федор глядел теперь на жену из-под бровей с усмешечкой.

- И что Панкрат?

- Примем, говорит, чего же...

- Ну! А может, я передумал разводиться?

- Что ж, я сама живая еще... - чуть помедлив, ответила Анна. - Я сама от тебя уйду.

- Так... - Федор опять встал. - Ну-ка, повтори!

Анна, прибиравшая на столе, отшатнулась в угол. Но больше ни она, ни Федор сказать ничего не успели - в сенцах загремел кто-то палками, открылась дверь, вошел красный с мороза Андрейка, за ним - Семен в накинутой на плечи тужурке.

- Вот он, лыжник, - сказал Семен, вытер Андрейке пальцами мокрый нос. - До соплей накатался.

Потом Анна стала кормить Андрейку. Он громко схлебывал чай с блюдца, несколько раз хотел задать матери мучивший его вопрос, но каждый раз, взглянув на хмурого, как черная туча, отца, не решался.

- Ложись ступай, - коротко сказала мать, когда он поужинал.

* * * *

Андрейка ушел в комнату, где они спали теперь втроем - он, Димка и Семен. Димка, сильно выставив плечи, сидел за письменным столом, готовил уроки. Семен, лежа в кровати, читал книжку.

- Мне Витька сказал, Макар-то вовсе не брат ему. А тебе, говорит, родной дядя, - проговорил Андрейка. - Это как же так, а?

Книга в руках Семена чуть дрогнула.

- А ты... слушай побольше вранье всякое!