Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 1)

- Что это с вами? - тревожно спрашивала его теперь Вера.

- Так... Устал очень на работе сегодня, - отвечал он и пробовал улыбнуться.

Но она-то, Вера, отлично видела, что улыбка эта вымученная, что дело не в усталости, кажется. "Опоздала, упустила момент! Переиграла! - тревожно стучало у нее в голове. - Ну, не-ет, погоди..."

От ее прежней холодноватости и задумчивости не осталось и следа. На каждое свидание она прибегала теперь взволнованная и, не говоря ни слова, бросалась сначала ему на шею, целовала его куда попало - в губы, и в шрам на левой щеке, и в лохматые брови - и только потом, откинув голову, рассматривала его лицо несколько мгновений и пряталась у него на груди, глухо говоря:

- Наконец-то... Я еле вытерпела, еле дождалась...

- Я тоже очень рад, Вера.

Слова его были ровными, спокойными, и Вера, дыша ему в грудь, с досады кусала губы своими острыми зубами.

Однажды после таких слов она разрыдалась прямо у него на груди.

- Ну, этого не надо, Вера, не надо, - попросил он, поглаживая ее плечо.

- Ты тоже рад, рад?! - выкрикнула она, поднимая заплаканное лицо, впервые назвав его на "ты". - Неправда, неправда! Что ты гладишь меня по плечу, как... как отец дочку, как даже старик внучку... А-а, морщишься?! Да, как старик, старик!.. А я, глупая... Смотри, слушай, слушай...

Она схватила его руку, прижала к своей груди. Там, под тугой девичьей грудью, сильно, частыми и гулкими толчками билось сердце.

- Да, я знаю, Вера... - проговорил Алейников и чуть шевельнул пальцами, пытаясь высвободить руку. Она поняла его движение, отшвырнула его ладонь, еще сильнее зарыдала.

- Что ты знаешь? Ничего ты не знаешь! - И вдруг, опровергая сама же себя, закричала: - Ты знаешь, что закружил мне глупую голову, знаешь, что я влюбилась, как последняя дурочка... Ты знаешь, что я согласна, согласна... И молчишь, не спрашиваешь больше моего согласия. Ты ждешь, чтобы я сама сказала, да? Ну вот, я говорю, я говорю...

В тот вечер они встретились на берегу Громотухи, недалеко от того места, где несколько месяцев назад Семен с ребятишками удил рыбу.

Когда она выкрикнула последние слова, Алейников подошел к самой воде, помочил руки, будто вымыл их после прикосновения к ее телу, сел на плоский камень.

- Иди ко мне.

Она подошла. Он поцеловал ее в голову. Она притихла, прижавшись к нему.

- Конечно, Вера, я все знаю, все вижу. Я счастлив, наверное, что ты... полюбила меня.

- Почему - наверное, почему - наверное? - не спросила, а простонала она. Значит, ты... ты...

- Нет, я по-прежнему люблю тебя. Но я... как бы тебе это сказать, чтобы ты поняла? Я, кажется, только сейчас начал понимать, начал соображать во всей полноте... во всей ясности, в каком я положении очутился... А может быть, и не во всей еще полноте. Я должен маленько, еще маленько подумать, все это оценить, все понять до конца... Понимаешь?

- Так мы поженимся или нет? - спросила она напрямик. Губы ее дрогнули, получилось у нее это жалобно и обиженно. "Хорошо получилось", - отметила она.

- Конечно, конечно, Вера, - поспешно сказал он. И из-за этой поспешности она заключила, что именно сейчас-то до их женитьбы неизмеримо дальше, чем в тот день, когда он пришел свататься.

С тоской и тупым бешенством глядела она на холодные лунные блики, сверкавшие на воде. Эти блики напоминали ей тускло блестевшие ночами никелированные шарики на спинке ее кровати.

- Прости меня, Вера. Я думаю, все будет хорошо.

- Ты думаешь!.. Ты прикидываешь! - взорвалась Вера, оттолкнув его от себя. - Ты... ты так себя ведешь со мной, будто я... будто ты корову выбираешь, а не жену!

- Да, да, я запутался. И тебя запутал.

- Ну что, ну что тут запутанного-то? - все еще плача, опустилась она перед ним на корточки, мокрыми, виновато-преданными глазами смотрела на него снизу. - Ты же любишь меня? Ну, скажи...

- Да, люблю... к сожалению.

- И я люблю! Так в чем же дело? О чем сожалеть? Это я должна сожалеть, может быть. Потому что... потому что... ты - старше меня. Но какое кому до этого дело? Я-то - люблю... На меня все в райкоме уже смотрят знаешь как? Знают ведь уже все. А мне наплевать.

- Да, знают. У меня даже Кружилин спрашивал...

- У меня не спрашивают. Пытались - я им так отрезала! Прикусили языки. Ну, Яков Николаевич... Яков... Яша... - Он вздрогнул дважды при этих словах, привлек ее к себе.

- Я, видимо, действительно смешон, Вера. Сперва сватался, а теперь... Ты правильно меня стыдишь...

- Я не стыжу...

- Я поговорю с матерью. И поженимся. Я ведь с матерью живу. Она у меня старенькая-старенькая и добрая.