Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 2)

- Это надо же... Отец-то у меня тоже был увечный, одноногий, на деревяшке прыгал. На японской войне ему ногу повредило. И надо же, говорю, судьба, что ли, над нами, Инютиными? Отцу тоже тут, в новониколаевском лазарете, ногу тогда отпилили. Только ему одну, а мне обои... Ну, ты уйди... Уйди.

Последние слова он прошептал еле слышно, обессиленный.

* * * *

Все утро пятнадцатого июля начальник прифронтовой опергруппы НКВД Яков Николаевич Алейников провел в краткосрочной спецшколе разведчиков-подрывников, изучая личные дела курсантов, их успеваемость. Он, сидя за скрипучим столом, перелистывал тощие папочки, время от времени хмурился, покашливал и потирал ладонью шрам на щеке. В комнатушке начальника спецшколы капитана Валентика, отгороженной от казармы, в которой жили курсанты, кирпичной стеной с обвалившейся штукатуркой, было тихо, светло, в низенькое оконце постукивали ветки давно отцветшей сирени. За сиренью стояла машина Алейникова, в маскировочных пятнах эмка. Слышался временами раскатистый хохот его шофера Гриши Еременко.

- Эй, вы... потише там! - крикнул Алейников, открыв окно. Но тут же он окно закрыл, опять взялся за папки. - Вот что, капитан, - сказал Алейников, задумавшись. - Через неделю мы должны этих ребят выпустить.

- Еще по программе месяц, - осторожно проговорил капитан, человек хладнокровный, по общему мнению бесстрашный, не раз ходивший в глубокий тыл врага, выполнявший там самые дерзкие диверсии. Но перед Алейниковым он почему-то всегда робел и, смотря ему в лицо, часто хлопал, как девушка, ресницами, а потом и вообще опускал вниз свои голубые глаза.

- Какой там месяц. Наступление началось, какой там месяц... - проговорил Алейников все так же задумчиво. - На эту неделю никаких строевых занятий. Ориентация ночью на местности, изготовление и устройство взрывных систем... Все время - этому. Понятно?

- Так точно, товарищ майор.

- Ну вот... Учи, учи, сам с кем-то из них в тыл к немцам пойдешь.

- Вот за это спасибо! - искрение обрадовался капитан. - А то у меня, пока я тут, кровь в жилах застоялась, загустела. Когда готовиться к передаче дел?

Валентику было около пятидесяти. Рослый, с широкими плечами, одно из которых было почему-то ниже другого, он прошелся перед столом бесшумно, как кошка, сел на стул.

- Ишь ты, нетерпеливый какой... Будет еще время разогреть кровь. А это что такое?

Разговаривая, Алейников давно косился на дивизионную газету, лежавшую на подоконнике. Край газеты свешивался, и как раз на сгибе жирно чернел заголовок "Подвиг сибиряков-гвардейцев". Но не заголовок, а два портрета, напечатанных под ним, все время цепляли внимание Алейникова.

Проговорив так, Яков не вставая протянул руку, взял газету. В заметке коротко, без всяких эмоций, излагалась вся недавняя эпопея танкового экипажа Дедюхина, уничтожившего одиннадцать вражеских машин. Заканчивалось это невыразительное повествование словами: "Геройский экипаж представлен к высоким наградам, а командир танка старший лейтенант Дедюхин к званию Героя Советского Союза (посмертно). На снимках: заряжающий рядовой И. Савельев (слева) и его племянник, механик-водитель сержант С. Савельев".

Читая заметку, Алейников двигал желваками, они перекатывались по исхудавшим щекам крупными стальными горошинами, лохматые брови, сильно поредевшие за последний год-полтора, то приподнимались, то раздраженно хмурились.

- Не Лев Толстой писал, конечно, - чуть усмехнулся начальник спецшколы, по-своему расценив выражение лица Алейникова, - но мужики действительно герои.

- Не в этом дело, - сказал Алейников. - Из какой они части, интересно?

- Газета стрелковой дивизии полковника Велиханова. А этой дивизии, я слышал, были какие-то танковые подразделения приданы. Все проще простого в редакции газеты узнать.

- А где редакция?

- В штаб дивизии позвонить. Разрешите?

- Не надо...

Алейников сложил вчетверо газету, сунул в карман и встал.

- Значит, выпуск через неделю. Экзамены приеду лично принимать. И новый состав курсантов будем набирать. Все соответствующие распоряжения получишь, как положено.

- Слушаюсь.

Алейников встал и начал ходить из угла в угол комнатушки, потом снял с гвоздя фуражку, начал протирать зачем-то ее изнутри носовым платком.

- Месяц еще, говоришь, по программе? Да у нас же людей не осталось. Засылаем в тыл десятками - возвращаются единицы. Гибнут и гибнут. Почему?

- Почему? - Валентик усмехнулся, блеснул голубым пламенем глаз и сел за свой стол, где только что сидел Алейников. - Учим их плохо. Вот опять срок обучения на три недели сократили.