Андрей Бугаев - День «N». Неправда Виктора Суворова

«…Конев — это человек особого склада ума и особого характера. Он — единственный из крупных военачальников, кто «откликнулся» на материал, который был разослан Сталиным по делу «врачей-вредителей», арестованных под конец жизни Сталина. Конев в ответ на эти псевдоматериалы прислал Сталину письмо, в котором солидаризировался с разосланной фальшивкой, хотя это была липа. Он укреплял Сталина в мысли о правильности ареста врачей… Это просто позор для честного человека! Не могу примириться с тем, как это мог культурный человек согласиться с бредом, который выдумал Сталин» [435] .

Умер Сталин, арестовали и судили Берию [436] . Жуков вернулся ненадолго на пост министра обороны и тут же… попал в опалу вторично. Теперь уже им тяготился Хрущев. В октябре 57-го Пленум освободил Георгия Константиновича от занимаемой должности, вывел из состава членов Президиума ЦК КПСС и членов ЦК КПСС. А менее чем через месяц с «разоблачительной» статьей в «Правде» выступил И. С. Конев. В ней он, помимо прочего, ставил в вину Жукову недостаточную нашу готовность к войне. Нравится нам или нет, но так было.

Повторюсь, прямой связи между военным талантом и, как бы это сказать, особенностями характера нет, и отдельные неблаговидные поступки высших командиров никоим образом не умаляют их боевые заслуги. Только вот зачастую эти особенности не позволяли таланту своевременно раскрыться.

В свете всего изложенного возникает вопрос: так соответствовали даже лучшие наши военачальники, вне всякого сомнения, заслуженные, сильные командиры, требованиям современной войны, готовы ли они были организовать и провести широкомасштабные наступательные операции в июле 41-го? Способны успешно атаковать сильнейшую армию мира?

Могли ли мы позволить себе напасть первыми?

На мой взгляд, ответ очевиден. Впрочем, читатель вправе судить об этом сам…

Несколько слов о Втором стратегическом эшелоне. То, что пять армий [437] выдвигались с середины июня к Днепру, — факт. Но разве из этого непременно следует, что мы готовили превентивный удар? В защиту «наступательного плана» В. Суворов приводит следующие аргументы: войска уходили, и в случае бунта (!) [438] во внутренних округах Сталин уже не мог рассчитывать на поддержку армии.

Ряд советских военачальников в своих мемуарах якобы утверждали, что Второй эшелон создавался для развития возможного успеха и что некоторые командиры, так или иначе соприкасавшиеся с Жуковым, и часть его халхингольских боевых товарищей занимали в армиях Второго эшелона те или иные должности.

О «людях Жукова» сказано, полагаю, достаточно.

Что касается бунтов в оставляемых войсками внутренних округах… Поверьте мне, если бы советской власти, власти товарища Сталина действительно хоть что-то угрожало, если серьезные беспорядки, подавить которые можно было бы, лишь применив армию, стали бы реальностью, из внутренних округов не то что армии, батальоны не были бы переброшены на запад.

Только Иосиф Виссарионович мог не опасаться. Миллионы тех, кто могли бунтовать и бунтовали, в большинстве своем были постреляны-порубаны еще в Гражданскую. Не то что бунтовать, не то что слово сказать, бросить косой взгляд было уже некому. Недовольные, излишне информированные, доверчивые и не в меру разговорчивые укрепляли социализм, доходили в бесчисленных гулаговских лагерях. Да и когда это НКВД выпускал ситуацию из-под контроля? Зачем ему помощь армии, когда этой самой РККА чекисты без малейшего с ее стороны сопротивления нанесли урон едва ли не больший, чем Вермахт с самураями за всю бесконечно долгую войну?

Кстати, В. Суворов утверждает, что еще до войны во внутренних округах прошла тотальная мобилизация, и затем выбрано все подчистую. Но за счет чего же тогда и за счет кого формировались в спешном порядке и отправлялись на фронт затыкать очередную брешь все новые и новые армии? Как известно, фронт пришлось восстанавливать не один раз. Думается, что пополнялась действующая армия не за счет приписного состава и резервистов оккупированной немцами Прибалтики, Белоруссии и Украины.

Но ведь сказал же генерал-майор В. Земсков: «Эти резервы мы вынуждены были использовать не для наступления в соответствии с планом, а для обороны» [439] . Не собираюсь втягиваться в дискуссию, о каких, собственно, резервах речь. Отмечу лишь, что к тому времени в Советском Союзе была создана обстановка, в которой никто не мог даже высказать предположения, что Вермахт прорвет оборону советских войск и продвинется в глубь страны на тысячи километров. Очевидно, что командиры выдвигающихся к Гомелю и Киеву соединений не могли быть нацелены на ведение оборонительных операций на этих, столь удаленных от границы рубежах. В лучшем случае, им предписывалось быть готовыми ликвидировать просочившегося врага.