Андрей Бугаев - День «N». Неправда Виктора Суворова

Несколько слов об упомянутом Жуковым идолопоклонстве. Надо признать, Еременко оно было присуще. В августе 42-го в разговоре по прямому проводу Василевский проинформировал Еременко о точке зрения Верховного Главнокомандующего относительно ряда организационных вопросов по обеспечению обороны Сталинграда [422] и поинтересовался его мнением. Высказывая его, Еременко обронил крылатую фразу, надолго ставшую атрибутом этикета советского и российского чиновничества. Он сказал:

«Я отвечаю. Мудрее товарища Сталина не скажешь, и считаю: совершенно правильно и. своевременно» [423] . Сразу вспоминается и «подлец Гудериан», и «армия-освободительница», вошедшая в Польшу вместе с «разбойничьим Вермахтом».

При этом вовсе не утверждаю, что Вермахт — не разбойничий. А просто для части советской, в том числе и военной номенклатуры (отнюдь не для всех!) стало правилом хорошего тона ронять при случае подобные определения.

Представьте пилота в современном воздушном бою. Времени ответить на запросы у него не остается. Аппаратура сама передает спасительный отзыв: «Я — свой! Я — свой!» Так и здесь. Меняется время, меняются вожди [424] и приоритеты, но суть остается прежней. Хороший номенклатурщик помнит об этом всегда и не забывает время от времени семафорить:

«Я — из обоймы, ныне правящей команде, ныне здравствующему вождю, ныне утвержденному флагу — предан».

И пристрастие к идолопоклонству вовсе не определяет уровень военной подготовки конкретного человека. Скорее заставляет задуматься, а почему, собственно, из двух, скажем, с одинаковой биографией комбатов одного расстреляли без суда и следствия, а другой — сразу поставлен был на дивизию, а то и корпус? Задуматься о критериях отбора великой чистки. И кажется мне почему-то, что критерии эти были сколь случайны, столь же мелки и ничтожны…

С уничтожением окруженных армий Юго-Западного фронта, как известно, наши злоключения не кончились. Сдавив удавкой окружения не сдающийся Ленинград, обеспечив свой южный фланг, Вермахт мог, наконец, сосредоточить усилия на решающем Центральном направлении. После перегруппировки в полосе от Андреаполя до Рыльска в составе группы армий «Центр» немцы сосредоточили 3-ю, 4-ю и 2-ю танковые группы, 9-ю, 4-ю и 2-ю полевые армии. Им противостояли три наших фронта: Западный [425] , Резервный [426] и Брянский [427] .

И вновь, в который уже раз с начала войны, немцы нанесли несколько рассекающих ударов, прорвали наш фронт [428] и устремились к Москве. При этом им удалось окружить в районе Вязьмы части пяти наших армий Западного и Резервного фронтов, а под Трубчевском — основные силы Брянского фронта [429] . Бои отличались особым ожесточением, однако поставленные в очередной раз в тактически проигрышное положение советские войска вынуждены были отступать. К концу октября ценой неимоверных усилий фронт удалось на какое-то время стабилизировать уже в непосредственной близости от столицы. Немцам показалось, что от победы их отделяет один только шаг. Как известно, сделать его Вермахту было не дано…

Хотелось бы отметить вот что. Немцы, конечно, располагали значительным преимуществом, однако в живой силе их перевес был не столь велик. Командующие фронтами имели более чем достаточно времени для подготовки надежной обороны [430] . Тактику наступления немцев пора было бы уже изучить досконально и найти противоядие против рассекающих ударов компактных танковых группировок. Наши войска вышли из сентябрьских боев ослабленными, но и немцы были не железными. В частности, 2-я полевая армия и 2-я танковая группа, едва успев проделать с боями тяжелейший марш-бросок к югу, без какой-либо оперативной паузы вновь привлекались для наступления с решительными целями. О тактической внезапности, подобной той, которую немцам удалось достичь в начале войны, не было и речи [431] .

К тому же во главе Западного фронта стоял Иван Степанович Конев, заслуживший репутацию грамотного, думающего командира. Однако наша оборона вновь не выдержала. Вот что говорит по этому поводу Г. К. Жуков:

«Несмотря на превосходство врага в живой силе и технике, наши войска могли избежать окружения. Для этого необходимо было своевременно более правильно определить направление главных ударов противника и сосредоточить против них основные силы и средства за счет пассивных участков. Этого сделано не было, и оборона наших фронтов не выдержала сосредоточенных ударов противника. Образовались зияющие бреши, которые закрыть было нечем, так как никаких резервов в руках командования не оставалось.